Мой друг, Рустем, вначале заезда в санаторий, был весь в печали. Единственным его желанием было, побыстрее покинуть это место, наводненное врачами и процедурами, и вернуться домой. Но, события разворачивались так, что он случайно познакомился с девчонкой (к сожалению, не помню её имени, столько лет прошло…) из нашей группы, и после недавних событий, связанных с зондированием (см. часть первую), их дружба укрепилась. Укрепилась настолько, что Рустем, совсем перестал грустить, и об отъезде уже не думал. Девчонка, души в нем не чаяла, называла своим рыцарем, и очень гордилась их дружбой. Рустем же, развлекал ее как мог. Ей очень нравилось то, как он танцует лезгинку. Танцевал он классно, на пальцах. Особенно, его подружке нравилось, как он во время танца садился на поперечный шпагат, и без помощи рук, зубами, поднимал платок с пола. Она начинала подпрыгивать на месте, хлопать в ладоши, и заливалась звонким смехом. Очень приятно было смотреть на их дружбу.

Но… Как-то всегда заведено в жизни, все хорошее когда-нибудь кончается, и наступают суровые испытания.

Каждое утро нам измеряли температуру. И вот, в одно «прекрасное» утро, у подруги Рустема, температура оказалась повешенной.  Её сразу же определили в палату-изолятор и запретили посещения.

После завтрака, мы с Рустемом пошли к тыльной стороне изолятора, и нашли палату его подруги. Она лежала на кровати. Мы постучали в окно, она повернула голову к нам, помахала руками и послала воздушный поцелуй. Конечно, Рустему… Мы насобирали полевых цветочков, понатыкали их в щели деревянной рамы, чтоб ей было видно, помахали руками и ушли.