Сказав ему эти слова, я допил стакан, как мне показалось в этот момент, вкуснейшего кобыльего молока и, встав, вытер со стола, убрал посуду в утилизатор. …И, обратил внимание, что Алешенька почему-то все еще сидит за столом и глазками нервно зыркает туда-сюда, а ручки так и трясутся, так и трясутся. Что с ним такое случилось, я спрашивать не стал, только бросил взгляд на Зверя и подмигнул ему. Зверь зевнул в ответ и, положив голову на лапы, вновь окунулся в свою безмятежную и чуткую дрему –  ему нравится процесс, а результат, особенно тот, что становится предсказуемым его редко когда интересует.

И в этот момент до моего слуха донеслись аккорды нежной музыки, трогательно проникающей до самых глубин сознания причудливым сплетением замысловатых и прекрасных узоров и, все вокруг словно заволокло туманом. И из этого тумана стали медленно выплывать и тут же таять фрагменты прошедших событий — я увидел лица, глаза, улыбки на губах…

Озорной прищур и  жизнерадостная улыбка Мули, за которыми она прятала свое одиночество, и отчаянный страх вновь потерять то, что было для нее дорого.

Печальный взгляд добрых глаз Рыбака и грустная улыбка скрывающая боль от потери самых близких и родных ему людей.

Затравленный взгляд  юной берегини Иносенсии, в котором вспыхнула искра разжигающая надежду и веру в ее  осквернённой подонками  офицерами душе и, ее все еще осторожная скромная улыбка.