Я, достав полиэтиленовый пакет,  заворачиваю в него маленькое бездыханное тельце любимицы жены и, выставляю в подъезд. Потом раздевшись, иду на кухню, убираю  уже высохшие и непахнущие какашки, уже не нужную миску, в которой еще достаточно сухого корма и заглядываю в стоящую в раковине кастрюлю с водой… Кошки без еды и воды способны пережить, как минимум пять дней. Еды и воды у нее было достаточно еще как минимум на два-три дня.… Значит все-таки умерла не от этого,…а от тоски и страха. Хм. Печально. Только начался вечер и уже столько неприятных новостей, а впереди еще долгая ночь  в квартире  наполненной многочисленными воспоминаниями.  

Быстро прибравшись на кухне, достаю маленькую горелку с кубиками сухого горючего, разжигаю ее и в турке варю себе кофе. У меня нет такой привычки, как ходить по дому в обуви, поэтому я не делаю исключение из своих правил и сегодня — тем более что накануне жена купила светлое ковровое покрытие, о котором так долго мечтала и покупке которого она была сильно рада.…Так что я снимаю обувь, хотя-бы в знак уважения к своей супруге – где бы она сейчас ни была. И, кроме того, надев шерстяные носки, я ощущаю не только комфортное тепло  ног, но и могу перемещаться по квартире гораздо тише, чем, если бы делал это в обуви. … И пока закипает вода, я прохожусь по комнатам и плотно задергиваю и опускаю шторы и жалюзи, чтобы свет от компактной переносной лампы был не так заметен. Единственное чего я упорно избегаю сейчас делать  — это  обращать внимание на семейные фотографии, развешанные на стенах. Не хочу сейчас вспоминать, думать…испытывать какие-либо переживания.  Но, легко сказать – гораздо труднее этого не делать. Особенно если процесс кипячения воды на маленькой горелке занимает много времени, а все в этом доме только и делает что кричит безмолвно, но очень громко  в стремлении обратить на себя внимание.  …”И я ведь пришел сюда именно за этим – за воспоминаниями, за болью, за печалью, за пробуждением”.