Он шептал и шептал что-то еще, а Лиза тихонько всхлипывала, ощущая лишь, как переполняет ее его любовь, его отчаянное желание уберечь ее, сохранить, во что бы то ни стало…
-Но это еще не все, Рейди… — пролепетала она, когда слезы унялись, когда эта уверенность, что Рейди рядом и уже никуда не денется, начала утверждаться в ней, крепнуть, как высыхающий глиняный кувшинчик после рук мастера.
-Но что же еще, родная? – его голос охрип.
-Я увидела Энди. Странно, правда? Он был такой красивый! Правда, почему-то, в полосатом махровом халате и шлепанцах… Мы с ним сидели в кухне, пахло оладьями, и кажется, гроза закончилась. Просто на улице была ночь… Энди курил и глядел на меня. И только глаза его улыбались.
-Как ты? – просил он и стряхнул пепел.
-Я?.. Хорошо… Но ты…
-Что я? Я в порядке… Твои оладьи, как и всегда, объедение!.. Рейди очень любил их…Теперь видеть не может.
Я не понимала, почему он так говорит, ведь ты, и вправду, никогда не просил меня нажарить оладий, а когда я делала это, мне приходилось съедать их самой. А ты всё тосты грыз… Наверное, они жирные получались…
-Нет, не жирные… не поэтому… — пробормотал Рейди. – Но что же он еще сказал? Что сказал Энди?
-Он все смотрел и смотрел на меня, и… понимаешь, выражение его лица не менялось. Только глаза… То его взгляд становился пристальным и, казалось, он смотрит мне прямо в душу… А то светились его глаза улыбкой. Такой светлой, что мне плакать хотелось!.. А то вдруг грусть заливала их тенью… И я сидела перед ним, не шевелясь, будто перед учителем на экзамене… Он почти и не сказал ничего больше. Он просто обнял меня. Чмокнул в макушку и вдруг… Энди произнес напоследок: