— Чаво орёшь!? — неожиданно, довольно ясным голосом, ответил мужчина. — И по чём нынче корочки энти продають?

— Да, что вы? Я официальное лицо. Вот у меня номер горячей линии есть. Можете позвонить, там вам про меня всё расскажут.

— Ха! Нашёл идиота! Знаю я, как у вас всё делается. Не первый день живу!

— Хорошо. Не верите мне, соседей ваших спросите. Я у них уже был. Они подтвердят.

— Чаво? — брезгливо произнёс дед. По интонации Сергей понял, что дедуля ни в грош не ставил своих соседей.

— Ладно, дедушка, так и запишем: хозяин двенадцатой квартиры отказался участвовать в переписи…

— Хто энто отказалси? — возмутился тот, — интересные дела!

— Ну, вы меня пускать не хотите. Так? Значит отказываетесь.

— Тьфу ты! Ты шо, попка? Заладил: отказалси. Я тебе говорю пускать — не пущу, а участвовать буду.

— А! Так значит. Хорошо. Табуретку хоть дадите, а то стоя писать не удобно.

— Ишь шо удумал, хитрец! Я ему, значить, табуретку, а он мне хрясь по затылку и поминай как звали?

— Кто он?

— Да ты! Хто ж ишо! Знаем, телевизеры смотрим! Надысь вон, Андрюшка Малахов сказывал про таких. Пришли, мол, к бабусе лекарства принесли, а потом пенсию у неё всю тю-тю, умыкнули. Хорошо ишо, не как в другой раз… — дед замолчал, будто ожидая от собеседника, что тот проявит интерес к сказанному и захочет продолжения.

— Ну и шо в другой раз? — оправдал ожидания Сергей.

— Шо, шо! Порты сняли и снасильничали бабку!