— Ещё раз прошу вашего прощения, молодой человек. Приходиться проверять документ. Ведь в какое время живём? Никому верить нельзя. Вот возьмите хотя-бы Ивана Михайловича из третьего подъезда. Не далее, как вчера, наглым образом, стянувшего у вашего покойного слуги бутылку Московской, воспользовавшись, так сказать, моей исключительной беспомощностью… Ах, что ж мы стоим в дверях? Милости прошу! Не надо, не разувайтесь у меня не прибрано…

Сергей проследовал вслед за мужчиной едва сдерживая рвотные позывы, спровоцированные резким запахом насквозь пропитавшим, явившееся перед его взором, хоромы.

— Простите, а где я могу присесть? — проговорил Сергей глотая подступивший к горлу ком.

— Будьте любезны, пройдите на кухню. К сожалению стол только там.

Молодой человек не заметно для хозяина достал из кармана пальто влажную салфетку и вытер единственный табурет стоящий подле побитого жизнью обеденного стола.

— Покорнейше прошу простить меня за это скромное холостяцкое жилище. Но к великому стыду своему я вынужден ютиться здесь, так как прежняя моя жилплощадь была безвозвратно утеряна в следствии моего непреодолимого, и несомненно мешающего всем жить, недуга, заслуживающего самого сурового порицания со стороны общественности. А вас, простите, как звать-величать?

— Ох, извините, я не представился. Сергей!

— О! Так мы с вами тёзки! Дорохов Сергей Александрович. — произнёс мужчина протягивая руку новому знакомому. — Очень приятно.