Я зло улыбаюсь и вновь бросаю взгляд на приборный щиток, одновременно прислушиваясь к гулу агрегатов автомобиля, силясь своевременно обнаружить посторонние звуки, и пытаюсь ощутить настораживающие вибрации и колебания. “ Нет, ничего, все норме. Крестовины на кардане начинают постукивать. Если “рвать” не буду, то до весны доживут. Левый ступичный подшипник сверчит. Зиму переживет, а с наступлением слякоти ему придет хана. Успеть бы еще, подзаработать на летную резину. Надо что-либо на шиномонтажках подыскать из б/у.” – проносится в голове рой мыслей.

— Ты пытаешься их всех пробудить, спасти от неизбежности. А ты спросил у них, хотят ли они этого? Ты же сам их учишь принимать самостоятельно решения. Вот они и выбирают жить в нищете, копошится в грязи. Они хотят, что бы за них думали другие. Они самостоятельно сделали свой выбор. И им это нравится. Если бы это было не так, то они бы давно все изменили бы на свой вкус. Я прав?

Он не ждет от меня ответа. Он знает, что он прав. И я знаю, что он прав. Я лишь молча бросаю на него взгляд что бы заметить как он развернувшись назад достает из сумки с припасами пакет с бутербродами и термос с кофе.

-О, какой замечательный вкус! Хочешь попробовать? – он протягивает мне кусок, хорошо зная что я откажусь. – Свежая и нежная человечина. Ваши нарождённые дети. Которые человеческие самки миллионами ежедневно выгребают из своего чрева самыми ‘’ гуманными’’ средствами и инструментом. Интересно, кто -нибудь из них осознает какое преступление они совершают в этот момент? Кто-нибудь слышит в этот момент детский крик с мольбой не делать этого? Мамочка, пожалуйста, не делай этого, не убивай меня!