Через секунду крысы (или пауки) принимаются отчаянно копать себе траншею из моего живота. Тело охватывает напряжение вперемешку с лёгким, немного приятным зудом.

Спустя ещё несколько мгновений и температурных скачков, я обмираю, распластавшись по матрацу двуспальной кровати.

Я, как сдутая резиновая женщина. Пауки (или крысы) выбрались из каждой мышцы моего тела и мягкими лапками защекотали по коже.

Ракета ближнего действия Серёжа-Саша доставила меня в другой конец коридора. В этом, конечно, была заслуга моего весьма умелого любовника.

Однако Тоша, сидевший в моём воображении рядом с кроватью, определённо заводил меня не на шутку. Мне было приятно воображать, что он наблюдает за каждым толчком, каждым прикосновением к моему недоступному для него телу.

Не хотела считать себя сукой, когда во мне больше не было члена. А потому – предпочла забыть о своих фантазиях до следующего раза.

Мефедрон отпустил. Я забеспокоилась, что уже слишком много времени, попыталась встать с кровати, чтобы… хоть что-то сделать. Но пролежала так ещё минут пятнадцать, прежде чем Серёжа не предложил мне новую дорожку.

Дорожка на дорожку, дорожками жизнь моя полна.

Я ругала себя, втягивая это бело-жёлтое дерьмо через коктейльную трубочку. При всей своей собранности и незаурядном интеллекте я порой бываю просто ошеломляющей дурой.

Но в этот раз я вновь выкрутилась и пришла домой даже раньше девяти. Рюкзак я оставила у Серёжи, надеясь, что он не будет задавать лишних вопросов. Вопросов он и в самом деле не задавал.