Но Кося была моим покровителем. Учителем. Она познакомила меня с выпивкой в седьмом классе. В то же году свела меня с моим первым парнем – Димой.

С ним у нас ничего не вышло, он был длинным, худым, с отвратно торчащим кадыком, старше меня на три года и глупее – лет на пять. Но я была благодарна ей за то парное свидание, которое она когда-то организовала.

Была благодарна ей за всё.

За вписки в её квартире на майские и новогодние праздники, за море разного рода людей, с которыми я имела честь там увидеться. За хорошую музыку, которую она слушала.

За МДМА в восьмом классе. За амфетамин – в девятом. За смех и горечь, которые мы проживали вместе все эти годы.

За то, что моя зая никогда и ни разу не подставила меня и ни разу мне не было страшно в её компании.

Хотя…

Где-то в глубине подсознания я возлагала теперь на неё ответственность за изнасилование, которому подверглась.

Кося потащила меня в этот клуб. Но я, конечно, тоже хороша: украла родительские деньги и попёрлась с ней в этот уёбищный клуб на этот уёбищный концерт казахов, чью музыку я теперь не могла слушать из-за дерьмовых ассоциаций.

Конечно, Кося ни в чём не была виновата. И я тоже. Не виновата. Виноват тот ублюдок, фоторобот которого был запечатлён в моей тетради.

И каждый раз, открывая тетрадь, чтобы накидать очередной возникший в голове образ, я несколько секунд глядела на это отвратительное лицо. Непонятно зачем. Но делала это каждый раз.