— Хорошо, тёть Фрось, поняла. Да мы недолго тут.

Затыкаю мобилу.

— Э, скажи – полтора часа, какой недолго?

— Полтора часика, тёть Фрось.

Мама снова вздыхает.

Звонок по второй линии от Серёжи. Да блять! Сбрасываю вызов. Только бы не подумал, что я его динамлю.

— Ну ладно-ладно, — говорит мама. — Фотографию потом пришли, что вы там наделали.

— Хорошо, тёть Фрось, обязательно.

Финиш.

Выключаю телефон. Махаю малому, чтобы тот оборвал связь с Любой и присаживаюсь на тротуар.

— Пацаны, сига есть? — спрашиваю.

— Не. Две сотки гони.

— Да бери, блин.

Малые въебывают музло (Хью Хефнер; ведь я висю, как молодой Хефнер) и уходят в горизонт.

Моргенштерна заменяют восточные мотивы – приехал мой кучер на белоснежном Kia Rio.

Щурусь от света фар, машу рукой.

Совершенно без сил. Не представляю, как теперь трахаться-то? Не представляю даже, как теперь чувствовать радость. Каждый шаг – будто я Нил Армстронг на поверхности Луны.

Падаю на заднее сиденье такси.

— Простите, у вас не будет сигареты? — спрашиваю у водилы.

— Не. Айкос. Будешь?

— Заебись.

Глава 16.

Пятнадцать минут пути пялюсь на серость Питера под музыку шахидов. Хочется отрезать кому-нибудь голову, но сначала – себе.

Куда ты, блять, едешь, Саша-Серафима? Хоть номер дома и квартиры не забудь Косе отправить, мало ли что.

Хотя этим вечером меня не сильно заботит собственная безопасность. Отхода после порошка были настолько отвратительными, что мне было бы наплевать даже, если бы меня принялся трахать этот омерзительный узбек.