-Сейчас что-то ты не очень молился, — сварливо, в тон ему, заметила Эрмина.

-Потому что я грешник. Я посвятил свою жизнь и посвящу все до последних дней своих охоте на таких же грешников! Я искупаю свою вину за магию тем, что уничтожаю ее представителей, которых не жалует господь.

            Сказав это, Абрахам повернулся и направился по улице прочь из деревне. Эрмина пошла за ним, размышляя.

            Кривая, странная логика Абрахама невольно находила в ней отклик. Взять хотя бы артефакты, которые принадлежали магам, но обращались против них. орудие, созданное самими пораженными – лучшее орудие.

            Абрахам был таким же артефактом, таким же орудием, только обращался против собратьев. И обратился с фанатичностью.

-А кто-то еще знает? – Эрмина нагнала Абрахама.

-О чем, дура? – поинтересовался он.

-О вас, — Эрмина не испугалась. Теперь охотник казался ей уязвимым.

-Знают. Из совета знают, — неохотно признал Абрахам. – Если бы не этот урод, если бы он не ранил меня так глубоко, я бы и тебе не позволил узнать. Я прикидывался раненым и оставался им, я пользовался магией, выслеживая магов.

-Вот почему вы лучший охотник, — понимающе кивнула Эрмина. Ей вдруг стало весело. Неоправданно весело.

-Я сделал все сам! – рявкнул Абрахам, задетый за свою профессиональную гордость.

-Конечно. -согласилась Эрмина, — только вот  по закону человека вы должны были бы сдохнуть! А вы вон, идете…и ничего не болит!