Вдохновившись словами моего нового наставника, я собрался с мыслями, прыгнул на дедов велосипед и полетел к дому Стоунов.  Я крутил педали так быстро, что представлял, будто сзади выросли крылья и я парю над городом, пролетая дом за домом, квартал за кварталом, не замечая ни резких поворотов, ни проезжающих машин, никаких преград перед тем, чтобы сделать то, чего не мог последние годы. Оставался последний поворот и из-за угла, словно из воздуха, на пути возникла то ли кошка, то ли собака. Пытаясь удержать в одной руке цветы, а второй, держась за руль, выполнить опасный манёвр, я услышал металлический звук слетевшей цепи, и в это время в глазах всплыли кадры воспоминаний с инцидентом отцовской машины, обострилась головная боль, руль не поддавался управлению, «Энни» в голове, ограда там, ограда тут и тот же треск, перед наступлением темноты в глазах…

— Роуди. Роуди, милый, вставай, ну же, пожалуйста

— Мам? Мама, что стряслось?

— Ох, наконец-то, ты очнулся, милый. Я так испугалась, – голос был подозрительно знакомый, и картинка в глазах стала проясняться.

— Мэг!?

— Конечно, я тут, с тобой. Прости, я так громко крикнула, потом эта машина впереди, дерево. Ты не открывал глаза несколько минут, я уж подумала, — всплакивала она, — плохо, очень плохо подумала. А ты тут.

— Погоди, какая машина, что ты тут делаешь? Я направлялся к Энни.

— К Энни? О нет, нет, Роуди, мы ехали за твоими документами и потом в аэропорт. Бедный, наверное, сильно ушибся головой. Энни — это то, что ты успел последнее увидеть перед столкновением, я тебе показывала фотографию её дня рождения. Энисия или что-то вроде, каким-то нелепым словом она его назвала. Ты вдруг засмотрелся, и всё, а я тебе говорила, милый, всё время твердила «следи за дорогой».