«В нашем доме без стен не сосчитать углов,
В каждом из них стынут до времени воронёные ружья,
Их приклады испорчены треском разбитых лбов,
Мы спим, укрываясь грохотом залпов оружия»
Дельфин – «2030»
Прошло еще три месяца с тех пор, как Кейранда чуть не загрызла бойцовская собака. За это время многое успело поменяться – в банде теперь было семеро членов, все они работали на благополучие группы, и вскоре проблема добычи еды и денег практически сошла на нет. Простые кожаные куртки сменились косухами, как и прежде, в двух вариантах: летний и утепленный зимний, кучи тряпья, заменявшие и простыни, и одеяла, сменились дешевыми, но всё же куда более комфортными спальными мешками. Что касается пищи – её теперь хватало с избытком. Электричество в том здании, где обитали Мертворожденные, было отключено очень давно, так что искать способы, как раздобыть холодильник – занятие абсолютно бессмысленное. Лишнюю еду было решено уносить в подвал, где всегда было прохладно, а на рейдах отдавать предпочтение различным консервам, сушеному мясу и прочим продуктам, которые можно долго хранить, не опасаясь, что они испортятся.
Сам Кейранд тоже начал меняться. Набрал вес, похорошел, исчез прежний болезненный вид, ушел в небытие и вечный понурый взгляд. С тех пор, как история с собакой стала забываться в умах Мертворожденных, а дела банды становились всё лучше и лучше, Кейранд с Гаротоном постоянно бросали друг другу разнообразные вызовы. Теперь не было необходимости сутками напролет патрулировать рынок, чтобы найти хоть что-то, что можно съесть, так что теперь у них было свободное время, которое они с удовольствием тратили на разного рода ерунду. Залезали на крыши домов и там носились там, как сумасшедшие, разрисовывали машины краской из баллончиков, когда хозяев не было рядом, разбивали камнями окна и витрины престижных по меркам категории А кафе и магазинов. Но самым любимым их занятием были драки. Два приятеля мутузили друг друга при каждом удобном случае, после чего, как ни в чем не бывало, почти в обнимку, возвращались домой с разбитыми губами, ссадинами, стертыми в кровь костяшками пальцев и фингалами насыщенного сливового цвета. И хохотали при этом на всю улицу, заставляя прохожих резко отпрыгивать в сторону.
С определенного момента, Кейранд стал чувствовать, что что-то не так. Да, еды много, достаточно денег, но воровать становилось всё труднее. Банду стали узнавать. Теперь не получалось так просто прийти на рынок, отвлечь наименее опасного продавца и, воспользовавшись его рассеянностью, украсть что-нибудь себе на обед. Остальные Мертворожденные не думали об этом, наслаждаясь свободой, хулиганя и активно изучая новый вид развлечения – алкоголь. Но всё шло к краху. И крах должен был наступить очень скоро.
Шарн был не одинок в своих опасениях. Однажды, он пришел в штаб после прогулки и застал Цинтлера одиноко сидящим у костра и смотрящим в огонь измученным от напряжения взглядом. Он выглядел совсем осунувшимся, черные круги под глазами были совершенно чудовищными. Но больше всего Кейранда потряс этот взгляд. Взгляд отчаяния. Лидер понимал, что видимый успех может оказаться лишь длинной и пологой, но неумолимой дорогой к катастрофе. Нужно было что-то предпринять… Но что?
А потом одно за другим произошли два значимых события. Первое случилось абсолютно обычным осенним днем, когда Кейранд, Гаротон и совсем еще зеленый Мертворожденный по имени Ремир шли на рейд по рынку.
— Да ладно тебе, Кейранд, — отмахнулся от друга Гаротон, — Ну не стырим ничего сегодня – придем завтра! Подумаешь, трагедия… Мы всем этим сукиным детям еще покажем!
Словно в подтверждение этих слов он взял с асфальта камень и бросил его в голубей, облюбовавших какой-то балкон на жилом корпусе. Птицы взволнованно закричали, судорожно дергая крыльями, чтобы как можно скорее взлететь и избежать опасности.
— Мы уже два дня не можем ничего добыть. Сейчас идет третий день, — заметил Кейранд, наблюдая за птицами,- Еды у нас много, но она не бесконечная, и если мы не будем приносить еще…
— Мы принесем еще. Не парься, Кейранд. Не помнишь, сколько мы голодали в первые месяцы? Тогда пережили, сейчас тем более переживем. Давай лучше прибавим шаг и поскорее к рынку.
— Спорим, вернемся опять с пустыми руками?
Гаротон резко остановился и повернулся к Кейранду. Глаза его полыхали праведным гневом, и Шарн с удовлетворением заметил: «ага, попался».
— А вот спорим! – воскликнул Гаротон, — На что?
— На те элитные сиги, на которые ты копил столько времени. Ты ведь еще даже пачку не открыл, да? – усмехнулся Кейранд, продолжая идти в сторону рынка.
— Не открыл, — задумчиво произнес парень, нагоняя его, — Ладно, а ты отдашь мне… Блин, ты же нищий оборванец, что с тебя взять-то…
— Ретар, ты охренел?
— Да шучу я, психопат ты доморощенный, — отмахнулся от друга Гаротон, — А, вот! Ты мне отдашь свой перочинный ножик с гравировкой.
— Который я на помойке нашел, серьезно? – удивился Кейранд
— На помойке или нет, ножик охрененный. Он же почти новый, как кто-то вообще мог додуматься такой выбросить?
— Не знаю… — пожал плечами Кейранд, — Я и сам был в шоке, но… Должно же нам везти хоть иногда
— Тоже верно… Подожди, — Гаротон резко остановился, Что там происходит на рынке? Какие-то херы в черном…
— Кажется, они кого-то там бьют, — ответил Кейранд, присматриваясь, — Причем, нападают втроем на одного.
— Пошли, подойдем поближе, только осторожно, — предложил Гаротон, — И ты, салага, не светись.
Ремир, к которому была обращена последняя фраза, кивнул, сделав нарочито серьезное лицо. В любой другой момент Кейранду эта безусая решительность подействовала бы на нервы, но его беспокоила ситуация на рынке. Молодые парни в черной одежде, избивающие кого-то на торговой площади могли быть членами чужой группировки и то, что они пришли на их территорию, означало одно – теперь у Мертворожденных есть конкуренты.
Незаметно подобраться к этим незнакомым агрессорам было несложно. Затеянное ими привлекло зрителей, и поле брани очень скоро оказалось окружено человеческим кольцом, состоящим из продавцов и простых зевак. Мертворожденные просто спрятались за их спинами и стали пытаться высмотреть, что же происходит. Очень скоро им это удалось.
— Черт! Тот, кого они бьют – это же Эйтар! Еще один зеленый из нашей банды! – прошептал друзьям Гаротон.
Они с Кейрандом переглянулись.
— Сука, — процедил Шарн.
— Сука! – воскликнул в ответ Гаротон, выражая согласие.
— И что будем делать, — вдруг подал голос Ремир.
— Кодекс гласит одно… — начал Кейранд.
— Если другой Мертворожденный попал в беду – ты обязан ему помочь, — закончил Гаротон.
— Но они крепче нас, и у них … Эй, куда вы?! – воскликнул вслед уходящим соратникам Ремир.
Но ни тот, ни другой его не слышали, расталкивая зевак и пробираясь к неизвестным и их жертве. Юный Мертворожденный торопливо бросился за ними.
Впрочем, несокрушимая решительность Кейранда и Гаротона чуть покачнулась, когда они предстали перед крепкими парнями, которые, к тому же, были вооружены. Пусть в их руках были простые деревянные дубинки небольшого размера, зато у трех Мертворожденных не было ничего.
Неизвестные заметили приближающихся Мертворожденных. Они отошли от жертвы и Кейранд увидел Эйтара, всего в крови, что-то тихо скулящего. Он лежал на асфальте, весь скрючившись, похоже, ему сломали несколько ребер, но глаза мальчика загорелись надеждой, когда он увидел друзей, словно те были непобедимыми воинами.
Парни выглядели явно недружелюбными. Было видно, что они не из этого района города. Слишком уж опрятно и дорого они выглядели, да и недостатка в еде и воде, похоже, никогда не знали. Их куртки стоили в три раза дороже, чем те, что носили Мертворожденные, да и сделаны они были из натуральной кожи. У главаря даже имелся воротник из меха. На всех куртках на груди с левой стороны была нашивка в виде красной буквы «I». Та же буква была выбрита у главаря на короткой стрижке. При виде всех этих опознавательных знаков, у Кейранда в голове всплыло одно слово – «Чистильщики», и появилось очень плохое предчувствие. Не на тех они втроем полезли. Но брови его при этом почему-то нахмурились, кулаки сжались, а прозвучавший вслед за этим голос получился вполне решительным и серьезным.
— Что здесь происходит? И кто вы, мать вашу, такие?
Главарь шайки усмехнулся.
— А вы те самые Мертворожденные, да? Мы тут развлекаемся с вашим другом, — сказал он, пнув ногой скулящего Эйтара.
— Это наша территория, какого черта вы, трое вы*бков, тут устроили?! – заорал на всю площадь Гаротон.
Кейранд достаточно долго знал своего друга, чтобы знать, когда тот боится чего-либо. Сейчас Гаротону было очень страшно, хотя он, как и Шарн, выглядел почему-то уверенным и грозным.
Главарь Чистильщиков усмехнулся шире, подошел к Гаротону и ткнул его концом дубинки в грудь.
— Сначала мы разберемся с вами, а потом добьем вашего друга. Снимем с вас ваши вонючие куртки и отнесем их нашему главарю, а головы подкинем к тому гадюшнику, что вы называете штабом. Все вы, бедняки, лишь быдло и балласт для нас, анкселов из обеспеченных семей, которым вы отравляете существ…
Но Гаротон не дал ему договорить. Стремительным движением он оттолкнул от своей груди дубинку Чистильщика. Следом, второй рукой он со всей силы врезал главарю в нос. Удар получился мощным. Врага отбросила в сторону, он взвыл, держась руками за сломанный орган обоняния.
Одному из друзей главаря тоже не повезло – первым из остальных участников стычки, кто осознал, что происходит, был Кейранд. Он ринулся к Чистильщику, вырвал у него из рук дубинку и ею же огрел несчастного по голове. Тот сразу рухнул на асфальт, а Шарн бросился к Ремиру, который оказался один на один с вооруженным врагом.
Скоро все трое Чистильщиков лежали на асфальте в беспамятстве. Кейранд и Гаротон переглянулись и расхохотались.
— Серьезно, бл*ть?! Мы сделали это! – закричал Ретар в ликовании, — Мы показали этим папенькиным сынкам!
— Да… Я думал, нам конец… — сказал Кейранд, усмехнувшись.
— Я уже представлял, как буду в гробу выглядеть!
— А ведь это было не так уж и сложно, — заметил Шарн, — Видимо, не зря мы с тобой постоянно х*рачились на улицах… Эйтар, ты живой?
Избитый Чистильщиками мальчик с большим трудом поднялся на ноги.
«А, значит, ребра всё-таки целы», — подумал Кейранд, смотря на него.
— Рука… — прохрипел раненый, раскашлявшись кровью.
Гаротон подошел к Эйтару и стал осматривать его левую руку. Она была странно изогнута, сильно отекла.
— Черт, она сломана, — заключил Ретар, — Кто-нибудь из наших знает, как шину наложить?
— Бл*ть, Ретар, чего ты так на меня уставился, я что, похож на врача по-твоему? – раздраженно сказал Кейранд.
— А мне почем знать? Может в тебе есть скрытый дар.
— Скрытый дар мой узнаешь, когда я врежу по твоей наглой роже… Но, если серьезно, ни Мальтер, ни Цинтлер в медицине тоже не разбираются… Можно попробовать Эйтара сводить в поликлинику. Заплатим за лечение из общих денег.
— Ты видел, какими инструментами там оперируют бедняков? Тем более, у нас ведь нет никаких документов, а без них помощь не окажут… Я понимаю, что законов у нас в категории А нет, но врачи используют отсутствие бумажек как отговорку, чтобы не заниматься лечением Эйтара. Знаешь, сколько было подобных случаев.
— Я… — внезапно заговорил Ремир, — Я могу сделать шину.
— Ты? – удивился Гаротон, — Откуда ты знаешь, как её делать?
— Моя мама была врачом… Она многому меня научила, перед тем, как…
— Понятно… — произнес Кейранд, — Ремир, ты сможешь сам довести Эйтара до дома?
— Я могу дойти один, – прохрипел раненый.
— И всё-таки?
— Д-да. Думаю, да.
— Хорошо, — кивнул Шарн, — Тогда идите с ним до штаба. А мы пока займемся этими тремя.
Ремир и Эйтар ушли, а Кейранд и Гаротон принялись обыскивать врагов, валяющихся в отключке. Они забрали у них куртки, дубинки, телефоны, деньги, потом ради смеха сняли с них ботинки, две пары выбросили в расположенный неподалеку канал, а одна пришлась Ретару как раз впору, и он забрал обувь себе.
— Слушай, Гаротон, те парни, с которыми мы подрались – это же «Чистильщики»? Так они себя назвали, да? – спросил Кейранд, когда они с Гаротоном возвращались домой, неся с собой захваченные трофеи.
— Ага. Рассказать тебе о них?
— Расскажи. Я помню, что что-то слышал о них, но очень смутно. Они же, кажется, стали появляться после того бунта в Корриме?
— Ну да. Там появился один тип, Реймир Йеллен, который принялся рассуждать о том, что такие бедняки, как мы с тобой – лишний груз для общества и нас нужно уничтожать. Типа, мы не вылезаем из нищеты потому что являемся бесталанными вые*ками, и ничего с нами не поделаешь, остается только избавить общество от нашего пагубного влияния, е*ать…
— Твою мать, ну и сколько анкселов в нашем городе останется, если всех нищих вырезать? Сто? Пятьдесят?
Гаротон пожал плечами.
— В Корриме его философия сработала.
— Но Коррим – это огромный и действительно богатый город. Там и вправду таких, как эти, которых мы только что крепко поимели, гораздо больше, — ответил Кейранд.
— Ну, х*й их всех знает… Важно то, что Йеллен захватил власть в городе и теперь хочет идти войной на всю страну. Богачей из категорий В и С они почему-то тоже пришили нах*р. Наверное потому, что решили, что те СЛИШКОМ богатые, чтобы не быть балластом общества. Или потому, что они нажираются на «истинно талантливых» анкселах.
Гаротон пнул ногой лежащую на асфальте пустую банку из-под пива.
— Так и появились Чистильщики, последователи Йеллена. Насколько я понимаю, основные их силы – это взрослые крепкие мужики, следующие идеологии своего лидера, а эти придурки, четырнадцати-пятнадцати лет, типа тех троих недоносков – это что-то вроде фан-клуба. Дрочат на своего кумира, думают, что делают что-то важное и серьезное, но по факту – ты сам видел. Продули даже трем безоружным. Не берусь судить, что они все такие, но… Ты же понимаешь, что маркрошевскому павлину не нужны были бы такие прекрасные перья, если бы под ними не было обычной петушиной жопы.
Кейранд усмехнулся.
— Ну ты загнул. Философ, бл*ть…
Следом, он тяжело вздохнул.
— Одно теперь ясно совершенно точно – Чистильщики просто так нас в покое не оставят.
Еще почитать:
Сборник пазла судеб — Неплохой нехороший
Балет
Пробуждение — Пробуждение: Порывистый шторм
Вступление. — ГРЯЗЬ
«
»
