— Неа, — произнес он, надеясь, что все-таки выдержит.

— Я не хочу, чтобы ты подорвал единственное доказательство того, что здесь творили.

— Творили? – удивленно переспросил он.

Хаскер опять ненадолго замолчал, а затем заговорил так, словно общался с дауном:

— Ты что так и не понял, что это старая генетическая лаборатория?! Ты не видел доказательств того, что здесь выращивали новый вид, приспособленный для жизни в здешних условиях?! Ты совсем слепой?!

Теперь, после услышанного, предназначение огромных стальных колб вызывало совсем иные ассоциации.

— Да мне плевать, я просто хочу отсюда убраться…, — произнес он.

— Извини, но ты выбрал для этого не тот марсоход.

Курст пробежал взглядом по панеле, кабине и в итоге уперся в стальной ящик на соседнем с ним кресле. Точно такой же ему демонстрировал лейтенант, когда говорил о том, что они выполнят миссию.

Перспектива стать дезертиром и беглецом тут же сменилась возможностью оказаться героем, единственным выжившим, выполнившим свою миссию. Хаскер же продолжал говорить:

— Ты понимаешь, что нас дурачили все это время?! Шептуны стремятся уничтожать наши поселения, убивают наших детей, мы должны бороться за выживание! Помнишь сколько раз мы это слышали?! Но почему-то никто не обмолвился, что они, заигравшись своими экспериментами сами создали угрозу, с которой до сих пор не могут справиться! Ты это понимаешь?!

Курст же смотрел на своего друга, а видел перед собой кровавую маску лейтенанта, хихикающего своим скрежещущим смехом и повторяющего одно и тоже – «Секретики…похоронить чьи-то грязные секретики…».