На работе удивительным образом вошли в мое положение. Колаковский в красках расписал генеральному всю эту историю, тот вдохновился и сказал, что мол приходи как будешь готов.

Я ни к чему не был готов. Жизнь словно дала мне очередной пинок, напоминая, что само все не изменится, пока я не начну что то делать сам.

Я не притрагивался к алкоголю, не мылся, не менял одежду. Я чуть не превратился в монаха отшельника, пока вдруг не приехала ко мне Танька. Я оттрахал ее прямо в коридоре так, что натер себе член. Я не думал ни о жене, ни о чем. Она приезжала ко мне и мы бездумно трахались. Мы с ней ни о чем не разговаривали. Я стаскивал с нее трусы, поворачивал к себе задницей и трахал до потери пульса. Я не хотел видеть ее лицо и мне было все равно, что она обо мне думает. Она не оставалась у меня ночевать. Да я бы и не позволил. Я спал теперь в большой комнате на диване. В нашу комнату я не мог заходить.

Кошмары по прежнему снились каждую ночь. Я не знал, что с этим делать, пока Таня не отвела меня к чертовому психологу или психиатру. Я в них не разбирался. Я первый раз тупо сидел и не знал, что сказать. Он выписал мне таблетки для сна. Я их выпивал и отрубался без сновидений.

Я приходил к нему раз в неделю: я рассказывал ему про себя, про родителей, про жену, про Лерку. Он молча кивал и почти ничего не говорил.

И мне стало легче. Каким то странным непостижимым образом я что то нащупал, какой то твердый берег пока все эти пол года блуждал в темноте.