–Тогда уходи на покой.

            Я молчала. Покой доступен лишь счастливым. Я же несчастна и одна. Мне некуда деться. Я люблю звёзды, я люблю выходить в космос, я люблю рисковать собой, и на Станции я, как и все экипажи, теряюсь, и не чувствую ни рук, ни ног, ни сути. На Станции я под контролем, а здесь контроль ослаблен. А покой…

            Это то, что доступно другим и никогда не бывает с нами.

            К тому же – на что мне на покое жить? Ненужные члены экипажа отправляются либо на истребление, либо на пенсию. Пенсию я не заработала ещё, а провалы обнулила. Надо до чего-то дорваться!

            Странно. Недавно мне так хотелось жить, и я не пожалела никого для того, чтобы превратить роковую границу своих провалов в ноль, в чистый лист. А теперь? Я не могу сосредоточиться, я не могу взять себя в руки, а миссия ещё не кончилась. Да и когда она кончится, тогда тоже не будет мира в душе. Если есть она, эта душа…

            Грей видел моё молчание, но видел он и нечто большее. Может быть, сами мысли у нас сошлись, может быть настроения?    

Он неожиданно втолкнул меня в собственную каюту. Надо было возмутиться, дёрнуться, но  я просто влетела во внутренности своей же каюты и затихла, налетев спиной на стол. Спасибо, конечно, специальным костюмам Центра, предохраняющим от ушибов, но ощущения так себе.

            Он же рывком закрыл за собой дверь, обернулся ко мне – совсем чужой, но совершенно не страшный.