Мне предстояло выяснить этот факт. Инструктаж я подписала, орудие осмотрела и, при случае, оно было настроено как раз на разбив крупных метеоров и комет, космического мусора и вражеских объектов, вроде тех же отступников. Но это же теория!

            На тренажерах Станции вообще всё выглядит словно игра. И там за ошибку, за промах ничего не будет. Я же, после первого реального взаимодействия с орудием, перестала тренажёры посещать – смысла не было. Правление бесилось, конечно.

            Я нажала рычаг. Отдача была мгновенной. В руке запульсировало от боли. Но сейчас не до этого.

–Шестнадцать! Угол правого борта! – крикнул Шенье диким голосом.

            Я перевела рычаг. По-моему, в прошлый раз выстрел попал, но я не разбила метеор так, как хотела. Значит, в этот раз надо…

–Стреляй! – взревел Шенье, очень нервный Шенье. – Ну?

            Но я не дрогнула. Я сжала рычаг тогда, когда сочла это нужным. И угадала. Пристрелялась всё-таки!

            Метеор разлетелся в мелкие клочья.

–Господи…– стонала Рамина, ползая позади нас, – господи! Помоги нам, господи!

            Я скосила на неё взгляд. Уверена, что на Станции она была в рядах атеисток и отличниц. Но вот – реальная жизнь, и выскальзывают чужие ей слова. Потому что Рамине хочется жить, и ей не на что надеяться – только на чудо.

            Я усмехнулась и, пока была короткая передышка, глянула на Грея. Он был спокоен! Штурвал держал крепко, корабль вилял и петлял очень резво и лихо, но при этом на лице Грея не было ни тени тревоги, ни беспокойства, даже…