Это финал. Это победа.  Триумф! И жизнь.

–Твою ж! – Шенье очнулся первым. – Рамина, не ной! Живы!

            Я отсоединила от себя крепления – тело отозвалось болью, видимо, мне тоже досталось. Но, оглядев экипаж, я обнаружила, что, не считая обалдевшего и остекленевшего от страха судового врача, помрачневшего квартимейстера, трясущегося второго боцмана, сжавшихся в углу помощников, востороженно бранящегося  старшего боцмана и зарёванной, жалкой Рамины – ничего с нами не случилось.

            Грей тоже отсоединил крепления от кресла, глянул на экипаж:

–Все живы? Рамина, ау? Ты вся зеленая.

            Рамину тошнило. Бедная девочка не так себе представляла путешествие.  Судовой врач очнулся и метнулся всё-таки к ней, и я сползла с кресла, пользуясь паузой. Всё-таки, тело моё изрядно напряглось в этой борьбе, и сейчас ныло. Да и крепления не способствовали удобству.

–Жива? – тихо спросил Грей.

            Я кивнула. Пусть творит дисциплинарное взыскание, я сейчас не могу ответить ему по инструкции.

–Команда! – Грей потерял ко мне интерес. – Корабль попал под метеорный поток и это говорит о том, что наша миссия завершена. Мы возвращаемся в Центр, на Станцию. Воспользоваться кораблём мы не можем, так как не знаем уровень его повреждений. Эвакуацию производим на челноке. Аманда – твоё командование. Шенье – твой старпом.

–А вы, капитан? – не понял Шенье, а я смотрела на Грея, смутно чувствуя, что меня где-то он всё-таки обманул.