Я вывел побелевшего отца на улицу, усадив на скамейку и бегом вернулся обратно. Мужичек, что то бормоча себе под нос, перекладывал инструменты. Увидев меня, махнул рукой:

-Бумажки то подпиши.

-Вы вскрытие делали?

-Я… Потом все следователь расскажет. Иди, мальчик, здесь живым не место. Иди, дорогой…

Я поставил подпись:

-Хоть что то расскажите?

Он пожевал губами, опять высморкался:

-Убили его, как катком проехались. Давно я такого не видел… Определенно бывший зэк это сделал. Иди, сынок!

Он почти вытолкал меня за дверь. Отец сидел, закрыв глаза, держась за сердце.

-Батя, ты как? Давай скорую вызову!

Он рассерженно оттолкнул меня:

-Что то я переволновался…

Я отошёл в сторону и закурил. Руки страшно тряслись и я не мог с ними совладать. Выпить ужасно хотелось. Если бы любимая была бы рядо было бы чуть полегче.

Я быстро поймал попутку. Водила посмотрел как я на себе тащу отца и сморщился:

-Пьяный что ли? Не повезу! Заблюет мне тут все..

Я схватил его за шиворот:

-Ты чего, мудак, несёшь? С сердцем после морга плохо! Понял.

Он оттолкнул меня, надвинул кепку на глаза:

-Ладно, садитесь. Извини, парень!

Всю дорогу он молчал. Я безостановочно курил. Довёз нас быстро, деньги брать отказался.

Я втащил отца в квартиру. Он пошел сразу в свою комнату. Ириша спала, так что мы её не трогали. Ксаня хотела что то спросить, но я сразу пошел в ванную. Мне казалось, что от меня страшно воняет моргом. Я залез под ледяной душ, долго стоял, закинув голову. Струи жалили лицо. Я стоял пока не замёрз. Одежду засунул в стиральную машину и, обернув полотенце вокруг бёдер, ушел в комнату. Быстро переоделся и вышел курить на балкон. Ксаня пришла и стала меня осторожно распрашивать, но я молчал.