— Ты сам хотел начать всё снова, а у меня сохранилась эта пачка с того раза или ты забыл, как было дело?
— Извини, Линн, твоя память лучше моей, но может без них обойдемся, всё же время нельзя повернуть вспять на сто процентов?
— Наконец-то ты соображать немного начал.
Пока мои страсти затихали Линн блаженствовала в пенистой воде. Минут через десять она меня позвала и когда я вошёл, протянула ко мне руки, показывая, что мне надо ей помочь. Старый приём, он мне хорошо известен и всегда радует, она не будет больше делать колкости. Я её приподнял, снял с полки полотенце, набросил на голову и стал сушить волосы и промакивать лицо. Она молчала,только время от времени поворачивала шею, показывая куда мне обратить внимание. Затем замотала полотенце наподобие чалмы и сказала:
— Продолжай.
Я обернул её тело в махровую простынь целиком, как запеленал. Чистые румяные щёчки меня манили и мне разрешили их покрыть поцелуями, как и протянутые для этих цели, чуть набухшие в горячей воде губы.
— Ты хороший мальчик, вытри мне спинку.
— Я не долго возился со спиной, потом она развернулась, вытянула шейку и подставила грудь для промокания полотенцем. Она сегодня была добрая и щедрая, выставила одну ножку на край ванны, я ее вытер и поцеловал каждый пальчик отдельно. Она поставила ножку на коврик и взглядом предложила сделать тоже самое со второй ногой, которую поставила на край ванны. Мне нравятся такие забавы с ней. Одно плохо, после купания она всегда спит и отвлекать её от этого опасно. Покончив с обтиранием я накинул на неё халат, каждую руку засовывал в рукав сам, как одевают маленького ребёнка. По сути, она сейчас и была маленькой девочкой, которой хотелось заботы.
— Можешь на руки меня не поднимать, я сама добреду. Ты уже нагрел постель?
— Конечно.
— Тогда пошли.
Линн скинула мокрый халат и полотенце с головы в ванной и нагая вышла в комнату. Камин немного нагрел воздух, а керамический нагреватель сделал постель тёплой. Я приподнял одеяло и жестом предложил ей лечь. Она легла и я её укрыл. Подоткнул одеяло со всех сторон и она благодарственно на меня посмотрела.
— Ты так и не научился бриться после пробуждения и со щетиной на лице покидаешь дом. Давай брейся и потом согреешь мне спинку.
Она права, я бреюсь после того, как спущусь за газетой в бакалейную лавку напротив дома. Выпью медленно чашку кофе, просматривая интересные разделы газеты. А уж перед облачением в костюм с галстуком и побреюсь. Если форма одежды джинсы и свитер, то бритьё откладывается на день или более, пока щетина не станет мешать сну при повороте головы на подушке. Работая на Тома я брился каждое утро, а иногда и вечером, если босс просил его сопровождать на встречи. Том всегда был чисто выбрит и его прическа не менялась неделями. Впечатление, что он сделан по технологии компании выпускающей друга куклы Барби. Росло ли на его лице что-то я не могу сказать, просто никогда не видел ничего, кроме идеально ухоженной кожи. Иногда мне казалось, что он инновация компании Эппл, просто новый вид ходячего электронного устройства для богатых людей, типа Джека.
Я не из тех мужчин, кто бреется быстро. Поскольку я делают это не каждый день, то посвящаю этой процедуре много времени. Не столько всяким ухищрениям в технологии, а размышлениям на тему для кого я это делаю и почему важен этому человеку мой бритый вид. Только после таких размышлений я выбирают технологию бритья. Бывает дело до часа затягивается. В случае с Линн, мне нет необходимости спешить, она сама сказала, что будет со мной до среды. Соответственно придётся каждый день заниматься перфекционизмом, привести в порядок брови, убрать волосы с ушных раковин и отбелить зубы. На этом фоне моё обветренное лицо при хорошем костюме приобретет черточки мужчины, который не потёртый жизнью, а имеет хороший опыт в жизни. Ногти и кожа рук тоже будут приведены в приличный вид, вилку будет брать не стыдно, как и гладить лицо, шею и грудь женщины. У Линн есть привычка прижиматься губами и щекой к ладони. Там не должно быть заусениц, а гладкие бугорки отшлифованных мозолей будут кстати. Любить женщину, это в первую очередь доставлять ей приятные мелочи, а не только секс. Последнее может сделать каждый удачно, в той или иной степени. В любовных отношениях важны не общие правила, а исключения, твои отличия, которые заставляют женщину останавливать свой выбор на тебе. Это она идёт на компромисс, а не ты.
18.
Когда я вышел из ванной комнаты Линн крепко спала. Могу вас заверить она и не ждала, что я наскоро поскребусь и мокрый нырну под одеяло, чем доведу её до визга и испорчу настроение. Своё настроение она доверяет мне, но не сразу, а после нескольких словесных уколов, которые намекнут мне, что от меня сегодня она ожидает. Мне от её иронии сегодня уже изрядно досталось, а значит она будет мила и мягка, главное теперь самому вздремнуть и дать ей возможность меня позже растолкать и отпустить последнюю колкость, которая и будет сигналом, что она не против заняться чем-нибудь активнее совместного сна.
Я вышел из ванны запахнулся в халат и осмотрел комнату, чтобы настроиться на спокойный сон в старомодной обстановке накрахмаленной чистоты, запаха герани на окне и еле слышного гула пламени в трубе камина. Линн лежала на спине и лицо её выражало спокойствие, oно пока еще не покрылось румянцем , который у нее бывает после хорошего сна. Я мысленно приложился губами к её щеке и она отреагировала, при выдохе приоткрыла губы и улыбнулась во сне. Я люблю касания её рук и представил, как она с закрытыми глазами меня обнимает левой рукой и кладет голову на грудь, в этом положении я боюсь не только шелохнуться, но и дышать. Она дышит за меня и мне только надо подстроить движение своей грудной клетки в такт её вдохам и выдохам, которые станут более глубокими и согревающими.
Одна её рука лежала поверх одеяла в том направлении, откуда я должен к ней прийти. Ладонь не была расслаблена, а слегка сжимала ткань. У неё красивые ухоженные пальцы, которые сексуальны сами по себе и я люблю их отдельно, поскольку они часто самопроизвольно меня касаются, когда Линн занята разговором, когда смотрит телевизор или прилегла рядом.
Были ли у неё неудачи? Наверное были, была бы счастлива, то не ехала ночью из Лонг Айленда в Вудсток. Неудачи привели её ко мне, они создали ситуацию, разрешение которой мы не видим и продолжаем углублять проблему. Я приоткрыл край одеяла и забрался в постель. Линн глубоко вздохнула и привлекла к себе, подставила губы и мерно задышала. Я коснулся их своими губами, просунул руку под ее мягкое сонное тело и передвинул её голову к себе на грудь. Она потерлась о неё щекой и уснула. Вскоре уснул и я.
Проснулся я поздно с мыслью, что наваждение закончилось. Состояние близкое к амоку испарилось из тела и головы. Наступили «будни», точнее время осознания ответственности за свои поступки, сделанные в каком то угаре. Я лежал с закрытыми глазами и мне хотелось снова погрузиться в дрему и проснуться, когда всё закончится без меня. Перегорел. Лежать надоело, открыл глаза. На низком пуфике у трюмо сидела Линн и с удовольствием расчесывала свои локоны. В другое время эта картина меня возбудила, я бы резко вскочил с постели, напугал её, нарушил весь порядок на голове и завалил в кровать. Не прекращая своего занятия и не поворачивая головы Линн спросила:
— О чём задумался?
— О семейном долге. Люди не зря назвали совместное проживание «долгом». Вроде , как обязанности перед государством, которое проникает во все сферы твоей жизни, включая секс.
— Последствий от секса не будет, у меня уже не тот возраст. Что тебя беспокоит?
— Могла бы и растормошить, а не прихорашиваться для похода в город. Опять всё на вечер откладывается. Какая тут романтика при пробуждении. Я уже так жил, убивает размеренность бытия.
— А ведь я хотела так поступить, а потом подумала, что ты в психованном состоянии неделю и тебе нужен отдых.
— Поступай всегда как тебе хочется и не решай за меня.
— Я могла бы на тебя обидеться за такие слова, но не буду. А поступлю, как ты сказал.
Она встала из-за трюмо, отклинула с меня одеяло и стала меня колошматить со всей силы. Я не успевал уворачиваться от ударов, так как эта фурия сидела на мне верхом и внутри неё клокотал вулкан ненависти. Попав под извержение вулкана о сгоревших подметках сандалий не горюют. Хорошо, что ещё не царапалась, она это может. Напряжение нарастало и должно было закончится либо окончательным разрывом, либо страстным сексом. Какой вариант выбрать она еще не решила, но сил уже потратила изрядно. Сильный тренированный боксёр еле-еле три минуты на ринге без отдыха проводит, а её гнев изливался на меня секунд пятнадцать, он не стал затихать, а переменился. Я не отбивал беспорядочные удары, а сдерживал их напряжением рук, мышцы напрягались и она это видела. Эти мышцы не несли ей боли, они только подчинялись её движениям и гасили порыв. Её нападение из атаки превращалось в игру. Причёска растрепалась, халат раскрылся, вся она горела огнём, который меня даже начал возбуждать. В один из моментов, когда ее грудь полностью оголилась, у меня возникла эрекция. Она как раз сидела на этом месте. Почувствовав её, она сбавила пыл и замерла. Не такой реакции она хотела, пару раз она поерзала и внимательно на меня глянула. Увидела, что я уставился на её грудь.
-Что ты там нашёл?
— Грудь стала выглядеть тяжелой, соски напряглись и торчат как взрыватели морской мины.
Линн собралась было продолжить борьбу или игру, как я почувствовал, что она увлажнилась в месте моего набухшего аппарата любви. Она поняла, что я это заметил и ей соврать о своей «ненависти» уже нельзя, она хотела секса, как и я. Её рот нашел мои губы. Она довольно сильно их укусила, но не до крови, а в отместку, потом стала проводить руками по моему телу, спускаясь в область бёдер. Я не оказывал сопротивления, а только стал стягивать с неё халат. Она высвободилась и оказалась прекраснее, чем я мог её представить. Линн заметила, какое сильное впечатление произвела на меня таким движением, взлохматила свои волосы и дала мне возможность войти в неё. На её лице была коварная улыбка и тут до меня дошло, что я проиграл битву и сейчас будет моё изнасилование, которое я остановить не смогу. Она довела меня до потери чувствительности ног и я взмолился:
— Не превращайся в некрофилку, если ты не остановишься, то я умру.
— Это всё, что ты хотел сказать?
— Линн, дорогая, ты уже не один раз кончила, хочешь обмывать труп от вещественного доказательства?
— Я тебя закопаю грязным.
Пока так разговаривали тело Линн сильно припотело. Она взяла край халата и обтерла взмокшую грудь.
— Антракт,- сказал я.
— Считай, что я спасла сегодня твою жизнь.
— На долго?
— Прoкатимся в город, а после будет видно.
— Принимаю ультиматум.
19.
Линн освободила меня от замка ногами и потягиваясь, как кошка, ещё раз доставила мне беспокойство, но уже ртом. Это действительно было беспокойство, так как никакой чувствительность в нижней части тела не было. Я смотрел на ее превосходное тело, мягкое, эластичное с очень правильными линиями округлостей:
— Что уставился на меня?
— Когда ты добрая, то нравишься мне больше.
— Чем?
— Ты даёшь мне ровно столько, сколько я хочу и так, как я хочу.
— А когда я сержусь?
— Даёшь мало, а берёшь много.
— И что я тебе сегодня не додала?
— Стойку кошечкой возле журнального столика.
— Нахал,-сказала весело Линн, поднялась с кровати и направилась в ванную комнату,- когда придешь в себя, принеси мне халат, пожалуйста, но только чистый,-и дверь ванной комнаты закрылась.
Можете считать меня больным на голову, но мне пришла на ум, не совсем приятная мысль, что за прошедшие два года она давала такую команду другим мужчинам. То, что они у неё были, я не сомневался, да и она никогда не клялась мне в верности, как и я ей.
— Ты ещё не ходил за халатом?
— Пока нет, собираюсь.
— А чем ты занимался пятнадцать минут?
— Думал о том, кому ты ещё давала такие поручения с халатом за последние два года.
— Я тебе об этом за ужином расскажу, а сейчас иди к хозяйке и попроси халат пошире.
Ну и стерва. А вскочил, запахнул свой халат и вышел в коридор. Спустился вниз, получил халат и поднялся. Линн сидела на кровати нагая и теребила себе соски.
— Быстро ты сбегал, торопился?
— Разозлился.
— Зря, всё, что между нами было, есть и будет только хороший секс и не более того. У тебя ко мне не было ни грамма любви, только желания трахнуть в удобное тебе время. И попробуй скажи, что это не так.
— Если с моей стороны будет чистая и святая любовь, секс улучшится?
— Хороший вопрос, он у меня крутился в голове, но так и не сформировался. Тебе нужны взаимные обязательства?
— Может друг перед другом, но не перед обществом.
— Знаешь, когда я с тобой, то забываю, кто я в обществе и возвращаться в мир условностей мне не хочется. Однако, оно мне нужно, так как я выросла в нём, а мир, в котором ты вращаешься, так убог в смысле комфорта и свободного времени, как убог ты сам в нём. Если бы ты постоянно не покидал его на длительное время, то никогда не возникла бы ситуация для нашего сближения. Ты это понимаешь? А с другой стороны, тебе нет другого места в стране, принципиально нет, как Тому, как Винс, да и Джеку тоже. Не у тех родителей появились. Мой мир не на много комфортнее мира Джека или Тома, но комфорт другой.
— Линн, мне твой мир чужд и скучен, как и мой мир. У меня там тоже временное пребывание. На старости лет мне просто захотелось моногамности с тобой.Тебе ведь тоже этого хочется, не так ли?
— Ты обычно излишне самонадеянный, без всякого на это основания, но в данном вопросе ты оказался прав. Я часто думаю, почему богатые, образованные мужчины моего круга, которые являются мечтой любой нормальной женщины, мне не доставляют во время близости полного удовлетворения. И пришла к выводу, что причина в том, что твой аппарат с нужным мне дефектом, он кривой, а остальное у тебя хуже, чем у них.
Я засмеялся после этих слов. Может она и права, так как судя по всему, примерила не один аппарат в жизни и опытная в таких нюансах.
— Линн, ты не проголодалась?
— Я знаю, что ты любишь вкусно покушать после секса, одевайся, поехали в город.
— Сейчас, только душ приму.
— Нет, мне нравится твой запах тела, я за ним приехала, а шампунь я могу нюхать и дома.
— Чуть-чуть, чтобы свежие трусы надеть.
— Ок, давай мигом, я их сама на тебя натяну.
20.
Мы быстро собрались и спустились на первый этаж. В кресле возле камина сидела хозяйка и читала глянцевый журнал. При нашем появлении она встала, улыбнулась и сказала:
— Доброе утро, присаживайтесь, думаю чашечка кофе и кекс перед уходом не помешают, на улице довольно свежо.
— Спасибо Керри, вы сама любезность, запах свежих кексов меня и разбудил.- с этими словами я усадил Линн в соседнее кресло.
— Зачем нам эти кексы и кофе, если мы направились в ресторан?
— Керри хочет нам что-то сказать.
— Ты уверен?
— На её месте я бы тоже так поступил.
Появилась Керри с подносом, на котором был небольшой кофейник и кувшинчик со сливками, кексы, рогалики, маленькие упаковки сливочного масла и баночка клубничного джема.
— Спасибо, Керри,-сказал я,- гостиницы вашего класса всегда привлекают традициями домашнего отдыха у родственников, хлопотное ли было сегодняшнее утро?
— Спасибо, мне приятно это было слышать, утро было обычное, заезжал помощник шерифа, покрутился, как обычно и обратил внимание на автомобиль вашей спутницы. Такой автомобиль редкость в нашей округе, но у меня не было желания посплетничать, да и он спешил по делам, я его проводила до патрульного автомобиля и он не стал вводить в компьютер номер этой машины.
Мы собирались ехать в город на Ройсе, к которому привыкла Линн. Теперь ситуация меняется и «Серебряная Звезда» должна закатиться на время за тучку, Линн совсем не нужны светские хроники из провинции. Она достала из кармана ключи от машины и протянула мне.
— Вы хорошо поступили Керри, сказал я,- нам Роллс Ройс не понадобится до утра среды, не мог бы ваш муж перегнать его на задний двор и прикрыть брезентом от баловства птиц. Знаете ли, их «бомбы» разъедают краску даже такой машины, я протянул ей ключи и шестьдесят долларов,- если у вас нет брезента, то купите пожалуйста.
— Не беспокойтесь, мой муж сделает всё, как сказали.
Мы поднялись, поблагодарили за кофе с кексами и пошли к моей Хонде.
— Не дорого ли я тебе обхожусь, Влад?
— Линн, Джек пока не Сенатор и будет ли, не известно. Зачем ему слухи, что мы были здесь вместе, если он появляется с тобой на людях?
— Я устала от всех задних мыслей, которыми полна моя жизнь. Кажется я только и занимаюсь тем, что показываю яркую обложку рекламного проспекта, а серые страницы мелкого текста, с хитрыми условиями оплаты, скрывают от покупателя. Дай порулить, я тоже хорошо знаю Вудсток.
Линн села за руль, поправила положение сидения и зеркал заднего видения.
— Штрафы за нарушение скорости придут на твой адрес, дорогой.
— Они придут в следующем месяце, а я к этому моменту уже не буду работать вместе Томом и газета «Войс» опубликует материал » Кто включил красный свет мистеру Кулману в предвыборной гонке?»
— Злодей, рули сам.
— Нет, дорогая, рулить будешь ты, а я скажу, где остановиться.
— Я тебя ненавижу.
— Взаимно.
-А ты-то за что?
— Классовая ненависть по Марксу.
— Ха, ха. Я уж думала что-то серьёзное. Ты в это веришь?
— Только в теорию прибавочной стоимости, вроде таблицы умножения. Можно использовать, как для проверки честности расчетов и для расчета возможности обмана при расчётах, два доллара помноженные на два всегда четыре, только эти четыре доллара не всегда в твоём кармане.
— Послушай, я бросила все дела на эти дни, чтобы побыть с тобой, ты это понимаешь?
— Понимаю, а я бросил все дела, чтобы тебя забыть, потому, что мне тяжело видеть тебя с Джеком рядом. Я приехал, чтобы побыть одному.
Линн задумалась, потом вздохнула, придвинулась и сказала:
— Может нам стоит устраивать настоящие свидания, хорошие романтические?
— Романтика с тобой мне не по карману, моей недельной зарплаты даже на одну лампочку твоей автомашины не хватит.
У меня не было в голове ни одной идеи насчёт наших дальнейших отношений, да и у неё тоже. Наваждение взаимное и только.
— О чём задумался?
— О том, что ты сегодня спасла мне жизнь.
— Мне нравится, что ты никогда не забываешь главного в наших отношениях. Хочешь я тебя укушу?
— Давай кусай и поедем.
Линн расстегнула ремень безопасности и потянулась ко мне. Я привлёк её к себе и она нежно языком пробежала по моим губам, отдельно по каждой, потом скользнула по линии соприкосновения губ, пробежала по зубам, раздвинула мне рот и начала затейливую игру, которая учаcтила мой пульс, разогрела кровь и перебила дыхание. В конце она прикусила мою нижнюю губу и подергала в разные стороны, как терзает Тузик шапку, без силы, с легким рычанием, отпуская и захватывая снова. Когда она решила передохнуть я ей сказал:
— Керри смотрит с крыльца на наши игры.
— Фотографирует?
— Нет, просто смотрит и рукой прикрывает улыбку. Видео у неё будет с камер наружного наблюдения, они 24 часа работают. Это приличное место.
— Я сделала, что-то не так?
— Всё замечательно,- и дрожь страсти пробежала по всему телу. Эта женщина нужна мне, ею насытиться невозможно.
— Тогда давай я продолжу, покушать ты всегда успеешь.
Я приник к её горячим губам, они были влажные, они возбуждали во мне рефлекс хищника. Я готов был их поглотить целиком. Потом Линн перехватила ртом мой язык и завела меня на полную катушку. Линн расстегнула плащ и я руками обхватил её грудь. В середину ладони упирались её соски, которые стали почти деревянными и подушечки моих пальцев делали круги вокруг них. У меня вырвался хрип:
— Линн, я хочу тебя сейчас.
— Поздно, я уже протекла. Садись за руль, езжай быстро в город, мне надо купить во что переодеться, не в гостиницу же возвращаться.
Я тормознул у ближайшей аптеки и Линн быстро исчезла за её дверями. Она была там не долго и вышла вся сияющая, села в машину и сказала:
— Влад, мне хочется снять с себя кожу и накинуть на тебя, как это делает осьминог со своей жертвой, а потом затянуть во внутрь и держать тебя там вечно.
— Если тебе хорошо, Линн, то это именно то, что я хочу тебе доставлять. Ни о чём не думай, только превращай мои чувства в это хорошее и мы будем если не счастливы, то благодарны друг другу.