Роден спохватывается и усаживает Талэй в кресло. Он хочет замолчать, но Талэй не даёт ему этого сделать. Он касается его руки, жестом прося продолжить.
У нас нищета,
У нас беднота
И это
Ему всё позволяет!
Вот твои ответы…
Талэй прикрывает глаза на мгновение.
Он их берёт, он их терзает,
Режет, заражает, наблюдает,
А потом их примером других исцеляет.
Кто хватится сирот и стариков?
Прокажённых солдат да блудниц?
Он рассчитал верно: он таков!
За ним десятки состоятельных лиц.
Все по-разному сносят его,
Потому разнообразье в отраду.
И сделать мы не сможем ничего,
Это наша с тобой чаша яда!
С горечью отворачивается к окну. Слова ему самому невыносимы. Талэй застывает в кресле на несколько мгновений.
Талэй.
Мерзавец…подлец! Негодяй!
Вскакивает в гневе, чтобы через мгновение рухнуть обратно.
Я ему…да мы в ноги падём королю!
Роден.
Он лечит его – не забывай!
Вряд ли не зная того, что я говорю.
Талэй.
Но что же делать? Что?
Это отродье…
Роден.
Хочешь ответ? Ничего!
Пусть приходит.
Талэй цепенеет орт изумления.
Не смотри на меня так, Талэй!
Талэй.
Как не смотреть? речь идёт про детей!