– Эх, я думал, – вздохнул он и выпрямился на своём стуле, перестав облокачиваться на стол, – что вы одумались. Ладно, начнём игру, – и его рука наконец взяла фишки и доставила.

“Неужели!” – обрадовался я, – “Наконец смогу увидеть твои чёртовы карты, урод.”

Прорухин стал открывать три карты: первая была червовая пятёрка, вторая – пиковый валет, а третья – пиковая десятка. Да, было бы лучше, если бы выпал ещё один туз. Однако у меня ещё есть шанс. Все, кроме меня и Прорухина, сделали “чек”. Сейчас был мой черёд. Итак, нужно подумать. Я начал перебирать все действия каждого моего противника и оценивать свои и карты на столе. Мне мог выпасть ещё туз: шанс этого три целых семь десятых процента. Для любого другого игрока такая возможность была бы никчёмной. Но, как я считаю, это хоть что-то. Все пропустили ход. Даже этот малец! Возможно он ждёт моего хода. Или же ему выпали не те карты. Я обратил всё своё внимание на этого парня, чтобы найти хоть одну частичку неуверенности в нём. Однако он спокойно сидел на своём стуле, положив ноги на стол. Мой разум мотался то к одному, то к другому решению. Однако время поджимало. Тогда я решил всё-таки поставить пятьдесят рублей в качестве проверки. Тут уже Прорухин сбросил: испугался. Пятаков и Михалков поддержали. Остался малец. Тигр крадётся к антилопе. Он посмотрел на свои карты и положил руку на одну из стопок фишек. Я задержал дыхание, а сердце забилось как ненормальное. Весь мой мир словно был сосредоточен на этой игре. Ничего не волновало меня вокруг: ни дырявые, облезлые стены; ни грязный потолок, покрытый жирными пятнами; ни играющий на гитаре молодой парень, на котором была чёрная модная шляпа; ни наступивший только что вечер и ни прекрасный вид из окна. Карты рады, что мы уделяем им столько внимания. Только вот мои две скорее задыхались в объятиях моей руки. И это я понял только после того, когда парень кинул взляд на них. “Чёрт! – выругался я. – “Мне крышка!” Парень взял фишки и поставил двести. Меня будто ударили молотом по голове. Мои мозги превратились в кашу, и я не мог предпринимать какие-то решения. “Блять, блять, блять, блять! – кричал я всем голосом про себя. А этот ублюдок лишь улыбался.