И она скрестила ледяные руки на плоской груди, выжидающе глядя на Каина. Тот задумался – первым порывом его было крикнуть:  «Город Авеля», он любил своего брата, до сих пор любил, и ему почудилось, что это будет верным решением. Но миг прошёл, и Каину подумалось, что его горе и его скорбь никто более не должен разделять, что брат – мёртвый и живой принадлежит только ему, и с ним одним он связан, и ничьи уста не смеют трепать имя Авеля.

–Со мной, – отозвался Каин нерешительно, – работало много людей. Большая часть из них принадлежит этим землям. Они верят в то, что солнце – их Бог, и зовут его Баалом. Они возносят ему молитвы, как всякому Богу, и я думаю, что будет правильно, чтобы город помнил об этих людях. Им нелегко пришлось.

–Как наречешь? – Смерть оставалась едко-спокойной.

–М…Баалин, Бааловер, Баалат…– Каин задумчиво перебирал вариации, пытаясь придумать что-то благозвучное, но отражающее его замысел. – Бааль…Баальбек!

            С ребячеством, которое не шло к его обожженному солнцем лицу, он вскинул голову и повторил уверенно:

–Баальбек. Город людей, которые верили в Баала, которые строили его со мной.

            Смерть повторила:

–Баальбек…что ж, это звучит славно. Я обещала тебе искупление? Я помню.

            Смерть лениво повела рукою, жест – едва значимый, но это для людского взгляда, который, как известно, не видит и половины реальности. Пространство расступилось под её волей и прямо перед Каином из этой пустоты, что притаилась за реальностью, вывалилось такое знакомое тело.