Лишь этот отрывок из статьи, а точнее, ее последний абзац Лилибет и удалось прочесть – она могла глядеть только на фото. Роджера сфотографировали сидящим на диване в гостиной вышеупомянутого дома за столиком, уставленном бутылками, какой-то закуской и фруктами. Рядом с ним сидела некая дама, не попавшая в кадр, но ее холеная, тонкая кисть руки с ухоженными изящными ноготочками пальцев, унизанных парой дорогих колец, лежала весьма по-хозяйски на плече Роджера, одетого в шикарный светлый костюм и темно-синюю, почти черную рубаху… Не было сомнений, что жест холеной руки не случаен, что эта дама не оперлась о плечо Роджера, теряя случайно равновесие, и не положила ладонь на него с целью обратить на себя внимание. Она сидела рядом с ним, спокойно и уверенно, она ИМЕЛА ПРАВО вот так положить свою руку на его плечо. И была у Роджера, насколько знала Лилибет, лишь одна сестра, чье право хоть на шею ему залезть, было бы неоспоримо. Но она была много старше его, очень далека от музыки и мирно проживала где-то в самом сердце Англии, в Суррее, где Роджер приобрел для нее когда-то целое поместье. Ну, никак она не могла бы торчать с ним в Лос-Анжелесе и гулять на очередной богемной вечеринке среди совершенно чуждой ей публики! Да и рука эта на плече была слишком тонка, холена и молода для женщины шестидесяти с лишним лет… Но с рукой на плече перед взглядом Лилибет спорили… глаза самого Роджера. Его взгляд… Казалось это Лилибет, хотела ли она видеть его таким или он, его взгляд, и в самом деле, был полон горечи, усталости, стыда и досады. Его глаза, полные, как и всегда, лазурной воды, сейчас горели горестным пламенем прямо в объектив, и плевать ему было, что взгляд этот увидит весь мир, что никто не сможет понять, что такое сталось с мистером Торвелом, куда исчезло его солнечное обаяние. Странно, что свои всегдашние темные очки не надел… Но… может быть, специально? Что бы увидели? Что бы… она увидела?.. Как же это соблазнительно – выдать желаемое за действительное! Впрочем, такой взгляд мог бы быть и вполне реальным – ему стыдно, он чувствует вину и хочет показать ей это. Очень даже возможно! А еще попрощался вот так перед тем, как слинять, Бог знает, куда… Но, что если, это Рози с ним? Явилась в нужный момент, утешила – ему ведь не к кому больше спешить… И она, Лилибет, САМА во всем виновата, ибо самый поганый, самый отвратительный порок человека – трусость! И ее трусость сгубила их обоих…