— Итак, — произнёс Алексеев, — меня зовут Борис Сергеевич, а это моя жена, Маргарита Александровна. И вам двоим стоит называть нас именно так и никак иначе. Никаких «мам» и «пап», мы вам не родители. Это наша служанка Саша, — Алексеев показал на работницу, и та чуть присела в условном реверансе, — не ваша сестра, не ваша подружка, не ваша помощница, а наша служанка. В нашем доме действует список правил, и главное из них – не попадаться нам на глаза. Вы будете находиться только в тех комнатах, в которых вам положено быть. И вы будете слушать нас беспрекословно. Не вступать в диалоги с Сашей. И вообще не говорить, если вас не спрашивают.

— Не трогать мои украшения, — вставила Алексеева, — ни при каких обстоятельствах.

— Да. Лучше вообще не прикасайтесь ни к чему лишний раз.

— И вот ещё, вам это пригодится, — Алексеева хитро улыбнулась и вручила нам с Денисом какие-то листки бумаги.

— Саша покажет вам ваши комнаты.

Саша, которая до этого стояла в углу как статуя, вдруг оживилась, зашумела, взяла нас с Денисом под руки и повела куда-то наверх по винтовой лестнице. Когда мы отошли достаточно далеко, чтобы Алексеевы нас не слышали, Саша заговорила:

— Я вам искренне сочувствую, и мне вас очень жаль. Боюсь, что вам придётся делать всё, что они говорят. Иначе вы можете остаться без еды. Простите, но я ничего не могу для вас сделать. То, что Маргарита Александровна вам дала, — Саша кивнула на лист в моей руке, — это списки дел. Алексеевы будут строго следить за их выполнением. Сделать все дела из списка за день невозможно физически. Но, боюсь, это их не волнует. Мы пришли.