***

Сколь бы девушка не старалась, подавить усталость после сумасшедшего дня не вышло. Она провалилась во тьму. Там она видела странные образы: чужое небо над головой, чужие мысли и деяния — всё окутано пылающими многогранниками руны. Мимолетное виденье, которое Лирия тут же забудет, едва услышит шепот:

— Де она? — зло прохрипел незнакомый голос.

— Не знаю о чём вы, — пробубнил в ответ Себастьян.

Лирия не решилась открыть глаза.

— Слышь, артист, ты нам зубы не заговаривай. В последний раз спрашиваю, де монета?

— Тише, — умоляющим тоном прошептал южанин, — не устраивай балабас, хочешь шоб землянин проснулся?

— А шо он мне?

— Эйе, атаманша тебе не рассказывала, скольких наших он покосил?

— Прикрой хайло, — подал голос ещё один незнакомец. Судя по всему он стоял в пару шагах от Лирии. — Сивая нам больше не атаманша. Да и если твой громила такой крутой, он не стал бы тусоваться с таким фраером как ты.

Велларийка прикинула: «Судя по шагам их трое или четверо. Южный воришка спал под деревом, его окружает минимум двое, второй шмыгает носом в шаге от землянина, а последний болтает прямо у моих ног».

«Всегда оценивай свою позицию, порой она может играть больше, чем правильный удар», — вспоминала Лирия слова опекуна-крестьянина.

— Отдашь монету или шкваркнуть тебя наглухо? — повторил свой вопрос хриплый незнакомец.

— Я её потерял, — без промедления ответил Скитлер.