— Знаешь ли, не очень могу гладить. Мне один добрый человек руку повредил.

— Да не сломана она у тебя, успокойся.

— Все равно, сложно. Болит сильно.

И все же, очень легонько, я погладил макушку того, кто все нюхал моё бедро, обдавая его дыханием. Боже, какой он мягкий и пушистый. Люблю я подобных существ.

От моих прикосновений, он начал немного радоваться хвостиком. Через силу я сумел перетащить свое тело к стволу дерева, чтобы присесть, а затем поискать в карманах хотя бы одного зелья.

Не повезло в этот. Ни пузыречка нет. Что ж, придется как-то самим добраться до лагеря и уже там принять лекарство. Опираясь об ствол, я поднял свое тело и направился аккуратно к «базе». Они же пошли в противоположную сторону и исчезли за очередным деревом.

Теперь я уже шел назад, все время смотря за ним. Уже в лагере присел к остаткам костра и принялся лечить себя. От зелья, все мои раны и царапины зажили прямо на глазах. Однако более поздние раны остались на моем теле в виде шрамов. Всего их было четыре: Два на руках и два на груди. Жалко, что куртку так просто не восстановишь.

Где-то на пол пути к лагерю, я услышал громкие и короткий визг собаки. Как будто собака угодила куда-то и теперь скулит. Скулит. Неужели волчица опять угодила в капкан? Что б её… Мигом преодолев пройденное ранее расстояние, я направился быстрее в ту сторону, в которую пошла она и её отпрыски.

Я их нашел. Вот только нашел ещё и охотника, который дал нам переночевать у их дома. Он подходил с довольной ухмылкой. Волчица лежала без сознания на земле, а её дети тянулись к её мордочке пытаясь поднять. Но она не шевелилась. Подойдя к трупу животного, охотник взял за шкирки их, а затем отбросил подальше, как не нужные вещи.