— Что тогда можно? – спросил однажды маленький Али. Пери задумалась:

— Когда я злюсь или очень расстроена, или мне страшно, или тревожно – я гуляю. Город обнимает меня и словно говорит со мной. Не смейся. Я могу позвонить своей маме, твоей бабушке, и поделиться с ней чувствами, она пригласит к себе, мы выпьем чай, а папа, твой дедушка, приготовит шашлык. Я могу прийти к мужу и нажаловаться на этот мир, и ваш папа меня обнимет. Я могу остаться одна дома и, включив музыку, танцевать. И помни, мне всё ещё грустно, я злюсь или устала. Я могу купить гуашь и разрисовать весь листок чёрной или красной краской. А может быть, зелёной. Хорошо, если мне очень хочется похулиганить – я буду бить подушку и, возможно, рычать. Чуть-чуть. То есть я злюсь, но не разрушаю. Запомни, пожалуйста, Али, когда тебе плохо, разрушение – это не способ избавиться от боли. Это ещё одна боль. Не обязательно твоя – ну, а какая разница, чья?

Пери вернулась домой в 5. Али делал уроки, Ширин рисовала в своей комнате. Поужинав с детьми (запечённые в духовке шампиньоны с баклажанами и помидорами и варёная картошка, чёрный байховый чай и сливочный рулет), Пери удалилась в свой кабинет. Это было небольшое помещение, обставленное столом, стулом, напольной лампой, книжным шкафом и тремя горшками с цветами. Здесь Пери работала за компьютером, писала статьи, переводила тексты, читала.

Человеку свойственно менять настроения – в унисон погоде, из-за обстоятельств или душевного состояния. Причин на то может быть множество. В тот вечер Пери была задумчива, а за окном было морозно. Такую погоду Пери любила, несмотря на то, что порой сетовала на чрезмерную серость будней. Однако, следовало признаться – работать в уютном кабинете в свете напольной лампы и периодически смотреть в окно, за которым были зимние мотивы, Пери нравилось. Статья, которую она писала для предстоящего семинара о правах женщин и детей, постепенно пополнялась фразами, числами, ссылками. Удивительно всё же, подумала Пери, что подавляющее число преступлений совершается мужчинами – они чаще всего насильники, убийцы, вымогатели. Женщины не святы, зачастую они и есть воплощение зла, а преступление в своей основе лишено гендерной значимости. Однако, факт остаётся фактом – у зла часто мужское лицо.