— Они уже сами себя наказали тем, что совершили преступление, — сказала турецкая женщина. Её звали Пырыл, у неё были красивые зелёные глаза и хрипловатый голос. – Поэтому то, что с ними сделали – это их карма.

— Если они совершили преступление и отбывают за это наказание, значит ли это, что их право на жизнь и безопасность перестаёт существовать? – спросила Пери. – Разве это право, которое аннулируется?

— Они в тюрьме не за благие дела, милая, — ответила тогда Пырыл. – Их душенька уже насквозь прогнила – они кого-то убили, обокрали или что-то в этом духе. Они сделали неправильно. Теперь их черёд быть на месте жертв. В этом баланс мироздания, — Пырыл улыбнулась.

— Не все заключённые в тюрьму на самом деле виновны в преступлении, — сказала Пери, нахмурив чёрные брови. – Суд – это тоже люди, а люди могут ошибаться. Следователи не всегда профессионалы своего дела, также известны случаи ошибок в заключениях судмедэкспертов. Поэтому среди осуждённых есть какой-то процент людей, не причастных к преступлению, но оказавшихся в ужасной ситуации – их невиновность не смогли доказать другие люди, и какой баланс мироздания в том, чтобы их право на жизнь и безопасность было нарушено?

Пырыл ответила на это не сразу. Она осмотрела присутствующих зелёными глазами, взяла в руки бокал мохито, улыбнулась:

— Ты призываешь защищать тех, кто творил зло? Тех, кто отбирал жизни и мучил? Это то, чему сейчас учат в университетах?