2

     Уже целую неделю Кирилл прогуливал школу (чего раньше почти никогда не делал). Вместо посещения уроков, он ходил в парк и кормил печеньем плавающих в пруду лебедей. Птицы проворно заглатывали лакомство и пускались в свое маленькое плавание.
     Кирилл мог часами наблюдать за питомцами, молча думая о своем. Подумав о лебедях, он вспомнил сказку о гадком утенке, сразу же ассоциируя с ним себя самого. Только в отличии от сказки, в жизни все заканчивается по-другому. Зачастую не так, как бы нам того хотелось.
     Кирилл тяжко вздохнул, глядя на свое отражение в пруду. Силуэта стало два. Кирилл обернулся. Рядом стоял мужчина лет сорока-сорока пяти и слащаво улыбался, вызывающе глядя на него.
     — Что… вам нужно? — испуганно проговорил Кирилл.
     Человек покрутил в руке десять долларов, показал в сторону заброшенного туалета, продолжая так же слащаво улыбаться.
     Незнакомец пытался всучить купюру Кириллу в руку, приговаривая:
     — Ну же, детка, пойдем, я доставлю тебе такое неслыханное удовольствие, что ты улетишь на небеса от наслаждения, — противно хмыкнул, прибавив: — Лебедь!
     Кирилл попятился назад:
     — Я не гей! Я не гей!
     — Я не гей! — кричал он уже чуть ли не на всю улицу, убегая от странного типа.
     — Двадцать! Даю двадцать! — похотливо кричал вслед незнакомец, крутя деньгами.
     Мерзкая физиономия старого педика вставала у Кирилла перед лицом. А дома новый конфуз. Директор позвонил отцу, осведомиться, почему сын неделю не посещает школу.
     — Ну, Кирилл Олегович! — начал беседу отец, легонько похлопав кожаным ремнем себе по коленке. — Рассказывайте!
     — Олег, только не бей его! — вступилась мать.
     — Выйди, женщина, у нас тут мужской разговор. Ну-ка, Кирилл Олегович, рассказывайте, что там у вас, в секту записались? А может травку курите? как она там у вас называется — марихуана. А не то на иглу! Руки покажи!
     — Папа!
     — Руки! — прикрикнул отец. Его зрачки стали наливаться кровью, словно у быка на корриде. Кирилл знал, что в таком состоянии отца лучше не раздражать, и покорно показал руки.
     — Где неделю шатался?! — отец больно стукнул его ремнем. — По притонам?!
     — Я… я… отдохнуть чуть решил… сил набраться…
     — Отдохнуть?! Когда другие дети науки зубрят? Ты же будущий юрист, должен быть гордостью семьи, а ты, вместо этого что! Отца позоришь! Снимай рубаху! Снимай, снимай!
     Кирилл знал, что сейчас болючие удары ремня пройдутся по его бокам, а завтра придется увидеть злобную и глумливую физиономию Эла…
    
     В классе, как и прежде, на него обращали мало внимания и это настораживало. Это было похоже на затишье перед бурей. Учительница спросила, где это он пропадал целую неделю. Кирилл ответил, что плохо себя чувствует и опустил глаза, под насмешливым взглядом одноклассников.
     На перемене Эл схватил его рюкзак.
     — Отдай! — тихо проговорил Кирилл, на что Эл вызывающе захохотал, кинув рюкзак Миксу. Кирилл кинулся к Миксу, надеясь, что у того осталась хотя бы капля сострадания и он вернет вещи, но тот лишь презрительно засмеялся, перекинув рюкзак толстяку, по прозвищу Колоб.
     — Эй, Саня, держи! — крикнул тот, кидая рюкзак другу.
     Вскоре Кирилл оказался в кругу, бегая из стороны в сторону, что напоминало детскую игру в собачку.
     — Отдайте вещи! — в глазах Кирилла заблестели слезы.
     — Посмотрите, он сейчас заплачет! — нагло расхохотался Эл. — Держи свой рюкзак пидорский! — с этими словами в его глазах блеснули злобные огоньки, и он швырнул рюкзак на пол. Все вещи рассыпались, и Кирилл присел, чтобы их собрать. Эл усмехнулся, наступив ногой ему на спину:
     — К ногам моим, петух! Да я тебя своими руками, только уроки закончатся.
     По щеке Кирилла скатилась слеза. Он, как всегда, молча, стерпел обиду и унижение. Зазвенел звонок и всем пришлось сесть на свои места.
     Три пары пролетели, как в кошмарном сне. Кирилл знал, что ждет его после уроков. Но не может же он прятаться каждый день! Кирилл молча принял свою печальную участь и, согнувшись, пошел в сторону дома, слыша за спиной оскорбления, плевки, и почувствовав огрызок яблока, попавший ему по затылку.
     — Ты, доходяга! — послышался сзади голос Колоба.
     — Не лезьте, пацаны, я сам! — вышел вперед Эл. — Моя миссия «антипидар» будет выполнена здесь и сейчас. Эй, ты что, оглох? Я к тебе обращаюсь!
     Кирилл остановился и обернулся.
     — Бить будешь? — тихо спросил он.
     — У-тю-тю, какие мы нежные! Только нюни тут распускать не нужно, как баба. Слышал?
     Эл толкнул его кулаком. Кирилл пошатнулся, но все же удержался. Тогда Эл пнул его ногой. Тот упал.
     — Не трогайте его, я сам! — сказал Эл, как вожак стаи, сдерживая остальных.
     Кроссовок сорок четвертого размера чувствительно прошелся по ребрам.
     Эл схватил несчастного за ворот рубашки и преподнял от земли:
     — Слышь, ты, кусок дерьма, ты весь класс опозорил, лучше б тебе поскорее другую школу подыскать.
     — Для сексуальных меньшинств, — заржал кто-то.
     Эл ударил Кирилла кулаком в нос.
     — Смотрите, кровь пошла, какие мы нежные! Того и гляди, заплачет!
     — Эл! Эл, прекрати, что ты делаешь, хватит! — послышался женский голос. Это была девушка Эла, Диана, считавшаяся самой красивой девчонкой школы. Льву всегда достается львиная доля.
     — Малышка, я тут одному педерасту в любви объясняюсь.
     — Эл, пойдем пожалуйста, хватит, он же весь в крови! — Диана схватила его за руку.
     Эл обернулся:
     — Повезло тебе, что моя девочка подошла, слышишь, ты, чмо! Ничего, я с тобой после поговорю, проваливай отсюда, подальше!
     Кирилл пошел своей дорогой, взвалив на спину рюкзак. Нужно было где-то вымыть лицо. Если его в таком виде увидит отец, еще прибавит ремнем за драку.