— Всё в этом мире ненадежно спрятано за составом поезда в сторону платформы летит состав преступления…

— Пардон, милейший, – Тотошка испытывал когнитивный диссонанс, но держал себя в лапах, – не знаете, как тут на доску ураганов взойти?

— Кому взойти, а кому и пригреться, – прошипел из-за угла «дендрарийсозмеями23».

— А что у нас опять в чате говорящая собака? – подключился автор психоделических фельетонов.

— Ты как гавкаешь? – не сдержался Тотошка.

— Мальчики, не ссорьтесь, ожила Элли, у которой давление нормализовалось в связи с тем, что на ней были серебряные башмачки.  

— Это вам волшебный свисток нужен, – вмешалась в разговор королева полевых мышей Рамина, которая с надменным видом не стала сразу встревать, так как была занята некоторыми домашними вопросами, совсем не связанными с домашним хозяйством. Рамина подумала, что пыжиться дальше нет сил и решила предложить свой свисток за полцены.

Парни оценили деловой жест Рамины: свисток позволял Элли в него дуть и привлекать к себе внимание. Элли свистнула, но вместо неё на доску ураганов полезли какие-то волки-отшельники, вороны с тождеством скворца, пчёлы-камикадзе, а однажды даже Летучие Обезьяны, вызванные Бастиндой при помощи волшебной Золотой Шапки, не постеснялись прилюдно разместиться там, изничтожив психику Страшилы, и изъев печень Дровосека; Льва же хлопнули на малине, но об этом в другой раз. Тотошка был огорчен и думал, как выходить из положения. С одной стороны, нужно было как-то апеллировать к здравому смыслу, с другой – адаптироваться к нестандартному мышлению Бастинды, сестры Гингемы, которую на башмачки разули. Элли осталась невредимой от отлетевшей ей в лицо ураганной доски: она клацала каблуками и отпугивала читателя. А свисток – это так, для прикрытия. Так что Бастинда положила на башмачки глаз, чтобы из-под Элли их обратно сдёрнуть. Тотошка угадывал психотип Бастинды, но не мог никак позволить, чтобы у бедной Элли опять подскочило давление: в такие моменты та становилась раздражительной и даже могла кого-нибудь пнуть, оставшись равнодушной. Так что не вариант, что это бы понравилось псу Тотошке. Тут ещё такое дело: оказалось, что Бастинда не умывалась пятьсот лет, но тщательно это скрывала, пользуясь присыпками. Тотошка пронюхал и напал; или напал, потом пронюхал, в общем, – утопил её в своих слезах. Элли тоже была неглупа, недурна собою, хотя и расчётлива; попытавшиеся осквернить ураганную доску своим непонятным эвфемизмом и моветоном Мигуны – оказались в итоге неплохими ребятами и даже воскресили собрания сочинений Страшилы и Железного Дровосека – те томились в Шильонском замке – их возвратили к жизни незамедлительно после того, как Мигуны стали хорошими, причём попросили Дровосека стать их правителем, на что тот ответил отрицательно, что должен сначала вылечить впаренную ему печень, и на кой ему нужен такой чип счастья – понятия не имеет.