И рокот – трубный глас

Над ледяной землей,

Где шепчутся миры…

Огромней и случайней,

Чем в небе – нет игры

Над зеркалом – водой.

(С.Айдинян)

Расформируйте вышеприведенное сложение на составные строки – ассоциативный ряд никуда не делся – остался прежним, понятным. Два четверостишия склеены рифмой двух стихий, к тому же «случайные тайны» в жизни проскальзывают, как, впрочем, мир – это игра. Стих тем информативнее и описательнее, чем он короче, потому что раскрывается пружиной смыслов, а стало быть – объёмен и динамичен.

Невидимая грань проходит между лирикой и прозой; между экспрессией (свободой чувств) и импрессией (созданием настроения); между ритмическим наполнением и методом простого изложения; понаблюдайте за своим чадом, который только что плакал, а теперь импульсивно переключился на хохот – ещё одна невидимая грань.

Эмоции – горки, на которых проносится жизнь. Сделать написанное интересным и читаемым, постоянное обращение к чувству сопричастности, эмпатии к своим героям и гостям, а также описываемым событиям – к этому мой призыв. Разве можно эту сопричастность проигнорировать? Ваш труд, в таком случае, будет узнаваем через налёт безликости – читатель почувствует подвох: заслышав ваш ровный, металлический стук, он потеряет интерес к вашим звукам.

Эстетическая ценность любой звучащей истории является неотъемлемым элементом её содержания. При этом задача оправданности вложенных средств выступает набором атрибутов, когда решается вопрос: «в чём выжить нужнее». Легенда не теряет своей ценности, если даже при её описании выбран максимально узнаваемый образ, также как события и факты не теряют актуальности, устремляясь свойствами своего описания к недостижимости легенды.