Понемногу приходит в чувство, дышит медленно и глубоко. Интересно, сколько раз он срывался так на заседаниях и при своих людях? Как его только терпят и любят? Не без страха, полагаю. Как и положено.

–Мне нужна одна отсрочка! Последняя! Последняя и я уйду! Клянусь! – он вскидывает руку в клятвенном жесте.

–Объясни мне, смертный, только так, чтоб я поняла, почему ты ценишь свою жизнь выше жизней своих близких? Понимаю – солдаты, мирное население тебе не значат. Но остальные? Ты готов пожертвовать нерождённым ребёнком и женой…ради чего?

–Ради чего? – он садится прямо на пол, игнорируя все кресла, прислоняется спиной к расписной стене. Я оглядываю узоры – какой-то сюжет, смутно знакомый, но из людского мира, не из моего, помедлив же – сажусь рядом.

–Да. Ради чего? – я жду ответа. Во мне любопытство. А может быть всего лишь отсрочка. Чего я хочу и чего не хочу никого не волновало никогда. А этот Царь уже решил. И я не хочу слышать его решения.

–Ради народа.

–Своего отца, свою мать, своего друга, брата, свою…– теперь уже он перебивает меня:

–У меня нет ничего! чем мои отец, мать, друзья и наложницы лучше отцов, матерей, друзей, наложниц, наставников и братьев моего народа? Разница в том, что я могу держать порядок, могу сохранять им жизни. Ценой того, что творю вокруг себя одиночество. Я отдал всех, кто был мне дорог. Почти всех. Они бы так не смогли…