Стук дверь отвлёк от заготовки табака. Он растерялся, рука заёрзала по кровати в надежде нащупать трость. Через секунду ноги несли его к источнику шума.

    — Кто? — спросил он и посмотрел в мутный глазок. 

    — Открывай, — прозвучал приглушённый голос.

    Он покорно повернул гребёнку замка, дверь распахнулась, и удар в переносицу опрокинул Дрёму. Голова брякнула о дверь коридорного шкафа.

    — Всё отдашь, — сказал мужчина с прозрачными глазами.

    На пороге стоял Штырь, местный бандит и решала, которого боялись все выпивохи района. Он промышлял на Северном Рынке. Рядом с ним стоял тот самый Немец. Дрёма лежал, а из носа текли кровавые сопли. Словно напуганный ребёнок звал папу. Голос дрожал, а худое тело тряслось и вздрагивало. 

    — Пожалуйста, не трогай, — говорил Дрёма. — Я прошу.

    Штырь в порыве ярости схватил табурет, размахнулся и деревянный торец сидушки врезался в прямую, как палка ногу. Кость хрустнула и Дрёма обмяк. Они обшарили квартиру и ничего не найдя, ушли. 

    Когда Дрёма очнулся, началась лихорадка: тело ослабло, а штанина прилипла к ноге. Наконец, он собрал последние силы, замычал и пополз к кровати, вскарабкавшись, вновь потерял сознание. Он пролежал два дня, не имея возможности сделать даже глоток воды.