– Я могу это объяснить, – стала возражать Виктория, – дело в том, что я удаляю из истории браузера те сайты, которые мне больше не будут нужны, да и нянька часто пользуется нашим компьютером. Вот она, возможно, и убрала.

– Мне кажется, подсудимая, – заметила Беккер, – или вы путаетесь в показаниях. То вы говорите, что сами убрали этот сайт из истории, то утверждаете, что нянька это сделала. Как-то это странно и наводит на мысль, что вы какие-то факты скрываете от суда.

– Нечего мне скрывать. Я сказала, что возможно удалила, без утверждений.

– Хорошо, с этим разобрались. Скажите ещё вот что: Почему вы тогда сопротивлялись при задержании моим помощником, если вы были уверены в своей правоте?

– А вот этого уже совсем не было, – сказала девушка, удивлённо посмотрев на Алину.

– Нет вопросов.

– Садитесь, подсудимая, – сказал Газиев, – суд переходит к допросу потерпевшей. Потерпевшая, пройдите за трибуну.

  Потерпевшая прошла к трибуне и Рашид начал зачитывать данные о ней:

– Итак, вы Калашникова Карина Алексеевна, 1990 года рождения, вы домохозяйка. Всё верно?

– Да, всё верно.

– Суд предупреждает вас об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний. Предупреждение понятно?

– Да.

– Прокурор, начинайте допрос.

– Спасибо, ваша честь. Карина Алексеевна, скажите, пожалуйста, что произошло девятого марта?

– Да что случилось… В десять мы с детьми стали новости смотреть, которые показывали на НТВ. Там эта появилась, начала читать новости. Сначала всё было нормально, а потом она сказала о том, что в нашем доме семья есть, в которой мать бьёт детей за каждую малейшую провинность. Потом показали фотографию, я там себя увидела и офигела, для меня это было страшным шоком, хотелось сквозь землю провалиться. Дети смотрели на это и кричали от ужаса. Старшего начали травить в школе, называть его несчастным. Я слушала всё это и плакала, было просто ужасно.