Они оба курили. Курили, однако, совсем неодинаково – если, как уже было сказано, человек в пальто был жутко напряжен, каждая невидимая струнка его души сжалась из последних силенок, готовясь к тому, чтобы разрядиться в любой момент, но сам он не понимал, в какой точно, то мужчина в рубашке был спокоен. Удивительно спокоен. Они оба видели, что происходит за окном, и если один чуть ли не спал, наблюдая за этим, то другой был готов вот-вот взорваться. Наконец, сковывающую и все захватывающую тишину было решено нарушить. Первым не выдержал старший сержант.

— Ты должен его воскресить. Обязан. Ты видишь, что они творят? Они слушаются только его… мы недолго протянем, если они продолжат в том же духе, — с последними словами он повернул голову к окну, взглянул лишь пару секунд, показал зрелище всего одной из двух своих бездн, а потом отвернулся и его передернуло. Тем временем, в открытых деревянных окнах, которые были настежь распахнуты, давали блик какие-то яркие, желто-красные очертания, ощущалось, что воздух начинает греться.

— Кто ты такой, чтобы просить то, о чем другие и мечтать не смеют? Ваша история не обязывает меня ни к чему – если ты забыл, то они сами его и убили. Вот так и получается в вашей, человеческой жизни: ты борешься за другого, чуть ли не ложишься под него, чтобы он смог пройти, а потом он также тебя топчет, как и все остальные. Вам это привычно, я заметил, — мышцы в шее начали медленно сжиматься, тем самым поднимая голову вверх, незнакомец зевнул, посмотрел за окно, было слышно, как он усмехнулся, и выдал, — Ух ты, а они… быстро начали сходить с ума. Да, конечно, проблем его смерть явно прибавила – но, в конце-концов, убил же его не я. Иди спроси у них, может, придумают тебе… — вдалеке послышался какой-то странный вой, от которого старший сержант вскочил с табуретки, на которой сидел вот уже два часа. Вой примешивался с каким-то странным звуком, похожим то ли на свист, то ли на какой-то скрип, но было заметно, что этот звук приближается. Язык у мужчины отмер, он не мог произнести ни слова. Другой, в рубашке, также беззаботно смотрел в окно на что-то, и можно было понять, что это что-то явно движется, ибо голова его медленно смещалась. Бешеным потоком и с невообразимой скоростью заметались мысли в голове старшего сержанта, у него участилось дыхание, сердце яростно заколотилось, дрожь многократно усилилась, он посмотрел на свою сигарету. Маленький огонек в темноте.