Жёлтый свет впереди остановился и, подумав, повернул назад. Девушка с ужасом следила, как приближающийся огонёк озаряет торчащие тут и там кочки, покрытые тёмно-красными каплями, шелудивые стволы сосен и мутно-зелёный блеск воды. Болото! Да не окраина, а самая топь…

Чем ближе был огонёк, тем он казался больше. В один момент Маричке даже почудилось, что в глубине света она различает человеческое лицо. Вглядевшись внимательнее, она воскликнула:
— Кася!

Над ряской, время от времени вспухающей пузырями, висела сияющая фигура её подруги — в том самом сарафане, в котором пять лет тому назад пошла она по грибы, да так и не вернулась.

Кася добро улыбнулась.
— Здравствуй, Маричка.
Голос её звучал тихо и глухо, точно журчание спрятавшегося под поваленными деревьями ручья.

— Кася, ты что же… Ты здесь теперь?
Маричка не осмелилась выговорить вслух то, что крутилось на языке. Здесь, посреди ночного болота, даже последний храбрец подумал бы, прежде чем произнести подобные слова.

Девушка, сотканная из тёплого света, по-прежнему улыбалась.
— Мы все здесь. Пойдём со мной. У нас хорошо, — и она протянула лучистую ладонь.

Маричка, как зачарованная, подняла было руку, чтобы подать подруге, как вдруг заметила на своей ладони кровь. Испуганно вздрогнула, растопырила и брезгливо отвела пальцы, однако догадалась, что это —всего только сок ягод с кочки, на которую она оперлась. Подумав, девушка опустила руку обратно.