В такой суматохе неровен час позабыть о мелочах, о банке консервов, завалявшейся в дальнем углу, или о старой коробке из под обуви, хранящей в себе гору лекарств, назначение которых уже никто и не помнит.  

Решено было начать с дальней комнаты. Она оказалась нетронутой крохотной спальней. Красный узорчатый ковёр на всю стену, две старых пружинных кровати в разных углах. Отдельно стоящий шкаф с постельным бельем и тряпьём. В лучах солнца весело танцевали пылинки.  

Комната вселяла деревенский уют, как в доме у любимой бабули. Жаль больше не будет такого, уже не получится насладиться спокойной размеренной жизнью.  

Под эти грустные, но правдивые мысли я закончил обыск комнаты и перешёл в гостиную. Но и там ничего кроме мусора не обнаружил. Скорее для людей живших тут когда-то это были важные вещи: книги, фотоальбомы, памятные безделушки, но теперь вместе с этими людьми пропала и их ценность.  

Многое потеряло былое значение, теперь еда и лекарства стали признаком достатка, если они у тебя есть, ты на вершине, и каждый желает взобраться на неё и неважно через сколько человеческих жизней придется перешагнуть.  

Осталась кухня, она настолько крохотна и заставлена, что два человека не разошлись бы. У окна стоял столик, потускневшая скатерть с разводами от кружек, перевернутая вазочка с засохшими цветами, большинство шкафов раскрыто и выпотрошено, у серванта разбиты стеклянные дверцы, ящики комода разбросаны. За полчаса на кухне я нашёл рассыпанную пачку риса и обгрызенный мышами черный хлеб. И если хлеб по твердости мог посоревноваться с бетоном, то вот рис я аккуратно собрал и взял с собой.