В предместье мы остановились на нескольких постоялых дворах.  Именно тогда у меня появилось тревожное предчувствие, что в Иерусалиме должно произойти нечто очень печальное, что завершит миссию Учителя, и что я больше  не увижу Его среди людей. Я молился и гнал от себя дурные мысли, но  беспокойство просачивалось в душу, как песок в уступы скал.

На следующий день вернулся лживый ученик. Он упал на колени перед изумлённой Мириам из Магдалы и попросил у неё прощения за вчерашнее унижение. Она слегка коснулась  его головы, давая понять, что верит в его  искреннее раскаяние. Учитель, глядя на это, вздохнул и сел, привалившись к оливе. Я на расстоянии ощутил, как он устал. Он сидел, закрыв глаза, словно молча просил о чём-то Всевышнего.

2. Российский атлант.

Я выбрал для рождения начало двадцатого века.

Я  тогда жил в западной части Российской империи, в Белоруссии. Увидев, как бедно живут здесь многие люди, я   решил заняться медициной. Затем я уехал в Петербург и выучился на врача. Вернувшись в Белоруссию, я стал земским доктором и начал лечить бедняков. Мои старания окупились, и у меня даже появились спонсоры. Моя больница пережила и революцию, и Гражданскую, и Великую Отечественную войну.

 На той  войне я был фронтовым  врачом, и  мне до сих пор снятся лица тех, кто стал моими  братьями и сёстрами, отдавшими свои  жизни за то, чтобы  сегодня  утром  я  шёл  в  офис.