Включился  видеоэкран  на  кварцевом  стекле  гермошлема. И  по  нему  побежали  данные  о  полной  загрузке  всей  системы  и  управления  гидрокостюмом. Там показывалось  полное  слияние  живого  тела  Дианы  со  всей  системой  глубоководного  погружения. Она  включила  квазифонарь  на  гермошлеме  из  прочного  бронированного  и  легкого  титана  и  тут  же  выключила  его. Посмотрела  на  правую   и  левую  руку  в  перчатках  своего  гидрокостюма. Часы  показывали  02:35  ночи.

— «Время  согласовано  с  временем  станции» — выдала  видеосистема  на  интерактивном  экране  ее  гидрокостюма — «Все  функционирует  в  необходимой  норме. Автоматика  и  аварийная  система  в  исправном  состоянии».

  Диана  посмотрела  на  глубинометр  на  левой  руке. Кристалл  был  пока  нейтрального  цвета  и  даже  не  светился. Она  была, пока  в  шлюзовом  отсеке  и  поэтому  он  не  работал.

  Она  перешла  в  другой  отсек, где  были  круглые  большие  толстые  и  герметичные  двойные  двери. По  сути, это  помещение  было  прочнее  всех  остальных. Оно  было  рассчитано  на  регулировку  давления  и  было затопляемым. Вообще  эта  станция  строилась  не  русскими. Ее  строили  американцы  в  основном  и  тут  все надписи  были  на  английском. Но  станция принадлежала  международной  конфедерации  всех  стран, включая  и  Россию. Как  когда-то  очень  уже  давно  был  орбитальный  МКС, которым  пользовались все, кому  не  лень  было  летать  в  космос. Эти все подводные  предприятия  принадлежали  мировому  сообществу  разработки  земных  недр  и  добычи  тяжелого  водорода  дейтерия. Так  сложилось, что  он  стал  основным источником  ресурсов  на  планете. Важнее чем  нефть  и  просто  газ. И  хотя  многие  технологии  и  изобретения  ушли  далеко  вперед, все  же  земляне  пользовались  и  продолжали  пользоваться  дейтерием, качая  его  из  недр  горных  шельфов  и  океанических  разломов.