— И вы его так спокойно пустили в бункер?

— Ну как, — друг немного помялся, — не сказать чтобы спокойно, но и не пустить я не мог. Он сказал, что может тебе помочь – это и стало поводом для того чтобы впустить его в убежище. Он же спас тебя – это главное.

Его взгляд вновь побежал по сторонам, облизывая голые стены – верный признак того, что человек начал что-то скрывать. Мне казалось, что друг действительно скрывает то, что я знать не должен, по его мнению.  Но что же эта за истина такая, которая не должна меня как-то касаться? Так не пойдёт…

— Дань, что-то не так? – решил всё-таки докопаться до истины.  Его взгляд на секунду устремился мне в глаза, но потом резко ускользнул, не давая зацепиться за тот поручень паники, который характерно выступал в глазах друга. – Я же вижу, что ты недоговариваешь мне.

Его взгляд задрожал, казалось, что глаза намокли и вот-вот слезинка покатиться по щеке. Но друг резко встряхнул головой и начал выкладывать всю информацию, которую знал сам.

Тьма в проходе казалась действительно осязаемой. Оттуда тянуло прохладой, сыростью и каким-то странным запахом … будто стою возле могилы, из которой веет смертью.

Тёмные объятия так и манят к себе, приглашая в свой плен мрака и сырости. Просто стоять было уже невыносимо – спектр ощущений был просто колоссален и, казалось, что кроме их ничего больше в этом мире не беспокоит.

Тишина. И в ней можно разобрать едва слышные завывания, будто кто-то там, во мгле, сидит и просит помощи. Конечно, можно было бы всё это списать на галлюцинации после недавнего возвращения в сознание, либо на завывание ветра в вентиляционных шахтах, но нет, по словам Даника это слышится довольно давно.