— Ну и отлично.

— А ты?

Вместо ответа я возвращаюсь к нежно-розовой плоти, обвожу головку языком — и с ходу задаю бодрый темп. Эрик ахает, сжимает мою руку, и вскоре его дыхание становится быстрым и поверхностным. Когда-то я уже такое слышал, но на этот раз — обстоятельства совсем другие. Даже странно, откуда мы начали и к чему пришли.

Пальцы поднимаются по моей руке, перебираются выше, затем нащупывают затылок, ныряют в волосы, гладят — словно просят не останавливаться. И, казалось бы, во всём этом нет ничего особенного… Для сотен тысяч людей всё происходящее сейчас между нами было бы только скучной обыденностью, привычкой или даже работой. Но для меня сам факт, что Эрик доверил мне своё удовольствие, — что-то невероятное и весьма лестное. Уж для него я постараюсь.

Взгляд цепляется за его живот — мышцы то и дело напрягаются, — и это заводит неожиданно сильно, потому что я понимаю, что он сейчас испытывает — вот это состояние, когда оргазм подступает, уже вот-вот…

За мгновение до того нежная, рука на моём затылке сжимается в стальном захвате — удерживая голову, насаживая глубже, не давая вдохнуть. Сильная струя бухает в горло, наполняет рот. Хочется вырваться и откашляться, но — терплю. Эрику можно. Хотя теперь я понимаю, почему бордельные девушки на это редко соглашаются.

Вкус ещё такой — противно-горький после алкоголя, и что-то знакомое, что я чувствовал на его языке накануне…