И он улыбается, будто давно забытое, стертое, ушедшие щекотит состарившеюся плоть, он распрямляет скрюченную спину, поправляет остатки серых волос, прячет в карманы непослушные руки и кажется, молодеет на глазах.

Он не заметил, как растворились пять с половиной часов, поезд замедлил ход, дернулся, захрипел, еще раз дернулся и остановился.

Птички очнулись от сладких грез, поправили волосы, подхватили сумки и полетели к выходу. Он, аккуратно пропустил их вперед, поплелся за ними, втягивая на ходу их цветочный аромат.

На перроне сталкиваются и бурлят две многолюдных реки, несущиеся в разные стороны.

Птички спрыгнули со ступенек вагона и угодили прямо в руки молодым просто одетым паренькам. Для парней, это не стало неожиданностью, они встречали птичек с улыбками и маленькими букетиками белых ландышей. Из-за парней, навстречу птичкам выпрыгнули маленькие пяти-шестилетние птенчики – девочка и мальчик, и со словами «мамочка, мы так скучали» бросились каждый к своей.

Та, в красном шелковом платье обнимает маленькую девочку и улыбается рыжему веснушчатому парню. Та, в голубом, целует маленького мальчика и подмигивает белобрысому кудрявому пареньку.

Они шли по перрону и держались за руки, а через несколько секунд исчезли, слились с шумной людской рекой.

А он стоял и не мог сделать шаг.

Он стоял, опершись плечом на стальную холодную твердь пассажирского вагона, он стоял, а в голове кружилась на бешеной карусели, билась об остатки воспоминаний и состарившуюся плоть мысль: «Этих простить не могу. Война ведь давно кончилась».