— Бери два автомата, — сказал я, вытаскивая из ячейки железный ствол. – неси их наверх.

Даник принял у меня оружие, — холодное, покрытое слоем пыли и стал подниматься к брату. Я, вытащив ещё пару стволов, прихватил несколько рожков с патронами, стал возвращаться наверх.

— Саша, — воскликнул брат, увидев меня, — сигнал был! Сказали, что на поверхность пока нельзя выходить – опасно, через неделю только можно.  Ещё сказали, что вытащат нас отсюда, как только фон упадёт.

— Если не будет поздно. – прошептал Даник, кладя оружие на стол.

— Даня, сейчас пойдём постели застилать, надо всем поспать. – сказал я другу, глядя на брата – заплаканного мальчишку, уставшего.

Денис сел на стул, повернулся к рации и стал настраивать каналы, ловя хоть какие-то признаки жизни. Его руки дрожали, он часто всхлипывал. Осознание того, что там, на поверхности, наступил конец, до него ещё не сильно дошло, но толи ещё будет…

Постель была чистой, мягкой, будто её недавно постирали, высушили и аккуратно сложили сюда, зная, что через пару часов придут любопытные ребята, ставшие в одночасье, наверное, единственными выжившими, случайно попавшие в это место.

Матрацы были невероятно мягкими, — не такими какими я их себе представлял в данных местах; подушки — перьевые, в них не было пыли поднимающейся от лёгкого дуновения воздуха; одеяла советских времён – шерстяные, в клеточку, — на каждого полагалось не менее двух.