— Уже можно убегать и прятаться?

«Можно»,— говорит кто-то внутри меня.

Я хочу бежать, а ноги мои не хотят — их приклеили к земле, или они сильно замерзли, замерзли насовсем. Я прошу их сделать хотя бы несколько шагов, очень прошу. Они слушаются, соглашаются. Я делаю шаг, еще шаг, но что-то сильное и твердое останавливает, забирается в меня и обжигает все внутри.

Я тихо опускаюсь на землю. Наверно, я проиграла. Ну и хорошо: игра закончена, уже скоро будут кормить. Стало тихо, слышу только незнакомые, уже не громкие, но резкие и холодные голоса.

Я лежу на холодной земле, мои руки и ноги очень тяжелые, хочу подняться — не могу. Наверно, от голода. Больно в животе и груди, трудно дышать. Я знаю: и это от голода.

Чирикают птицы. Это зяблики, мы видели их с тетей Таней у нас на дереве. А Анька сказала, что они позовут весну.

Стало тепло, как будто меня укрыли двумя одеялами сразу, и кажется, я умею летать, как маленькая птичка, как зяблик. Я поднимусь высоко и полечу над нашим большим зеленым домом, над полем, на котором давно не растет хлеб, через речку и лес, полечу, найду и приведу Весну. Она согреет и накормит нас, и мы опять будем считать дни.

Меня зовут Лида. Завтра мне будет шесть.

2 сентября 1942 года были расстреляны 47 воспитанников Нижне-Чирского детского дома Сталинградской области для умственноотсталых детей в возрасте от 4 до 12 лет.