Водяной нехотя поднялся и потащился к фонтану на другом конце поляны, Кикимора побрела за ним. За столом остался один Горыныч.

— Ну вот, Вы моих друзей разогнали. Теперь присаживайтесь и развлекайте меня сами.

— Ага, Горыныч, будем сейчас перед тобой в бубенчиках плясать. Расскажи лучше как на новом месте? Осваиваешься?

В ответ Горыныч ещё раз икнул и запел гнусным фальшивым голосом:

— Мы трудную службу сегодня несём вдали от России, вдали от России… Ик… Эх, хоть бы кто берёзового сока налил…

— Извините, Горыныч, — решился спросить Павел, — А я вот раньше слышал что у Вас три головы. А я вот вижу одну.

— Дресс-код! — толи зло толи торжественно промолвил Горыныч и поднял вверх палец, — Настя требует чтоб когда у нас гости мы все выглядели как люди. И приличные люди.

— Горыныч одну голову в Варшаве забыл, а другую в Кандагаре, — внесла ясность Анастасия.

— И ничего я не забыл, нарочно оставил. За горячими участками присматривать… Эх, необъятна ширь длины наших границ…

— А по-моему всё не так. Всё же напился и забыл.

— Настя, ну что ты напраслину возводишь! Как можно напиться в Кандагаре, там же все мусульмане.

— Значит не напился, а накурился. Со своими супротивниками снюхался.

— Обидеть хочешь? Да? Чтобы я тоже встал и ушёл как они?

— Ладно, успокойся. С тобой я на планёрке поругаюсь, живи пока.

Присевшая было на край скамейки Настя поднялась и повернулась в сторону наибольшего скопления любителей темноты: