— Хозяин! Только не выдавай! Пожалуйста!!! Яга меня съест! Буду каждый день мыть тебе посуду! Тапочки в зубах приносить! Только не выдавай, дома всё объясню!
— А ты попробуй объяснить сейчас. Анастасия пока занята, другие тоже тебя не слушают, — Павел показал на закемарившего рядом Горыныча, — Если пойму что ты какую гадость приготовил моим друзьям то не обессудь — сдам с головой.
— Какую гадость, что ты. Я ж несу всем только добро. Ну немножко рыбки попросил для голодающих котов Евросоюза. Невозможно же существовать только на Вискасе и Китикете.
— Тебе Китикет разонравился? Учту, будешь у меня чёрный хлеб с огурцами трескать.
— Издевайся, издевайся, хозяин, ты сейчас король. А я хотел только помочь бедным кошечкам из соседнего двора.
— Ну и сколько ж рыбы ты попросил что у бедной Насти аж лицо перекосилось? Только не вздумай врать.
— Ну-у-у… Десять тонн.
— Десять тонн?! А не лопнут соседские кошечки?
— Ну-у-у… Я не только для одного двора, я для всех дворов. Я альтруист и хочу чтобы все были счастливы. Ты знаешь когда наши, я имею в виду человеческие, пенсионеры в последний раз ели рыбу?
— И у тебя родилась гениальная благотворительная мысль кормить пенсионеров вместе с кошками на помойке, человечный ты мой.
— Ну это уж они сами виноваты — раз нас опустили до уровня помойки то пусть теперь к нам и присоединяются.
— Да ты опупел, кто тебя опускал! Жрёшь то же что и я, потом Вискас, потом Китикет, а потом ещё и бежишь к друзьям на помойку.
— Вот именно — к друзьям. Разве приличный кот может оставить друзей в беде!
— Ну извини, ещё и им Вискаса я покупать не буду, не могу.
— Вот! — торжествующе воскликнул кот — Вот потому я и здесь! Ты не можешь, а Яга может. Ну хоть не Вискаса, но рыбки даст.
— А зачем так много-то? Чтоб не заподозрили что это всё плутовство? И только ради этого ты поставил хорошую женщину в столь неловкое положение? Не надо мне приносить тапочки, пойди и признайся Анастасии во всём. А я обещаю тебе рыбы купить.
А Анастасия тем временем уже возвращалась к ним:
— Господа, рада что вы уже познакомились. А я хочу представить вам ещё одного гостя. Африканский дух Га-Гориб собственной персоной.
Дух был одет в бусы и трусы из пальмовых листьев и в глазах его блестело что-то настолько неконтролируемо дикое что подавляло всякое желание находиться к нему хоть сколь-нибудь близко. Оказывается и такие экземпляры тоже захаживали на эту поляну.
— Извините, дух, я на минутку уведу от Вас герцогиню. Тут кот ей хочет что-то важное сказать, наедине, — произнёс Павел сразу после того как представился.
Как только они отошли в сторонку и Кот уже потупил взор и открыл рот чтобы оправдываться, Павел вдруг неожиданно заговорил на совершенно другую тему:
— Настя, а Вы давно этого духа знаете? Что-то не очень он вписывается в круг «милейших людей», один взгляд чего стоит.
— Павел, вообще его не знаю. И пришёл он без приглашения. Но не прогонять же его, он ко мне пришёл и явно издалека.
— Ну тогда надеюсь Вы не будете против если я поприсутствую на ваших переговорах.
— Не буду, Паша, не буду. И давай уже наконец на «ты».
Когда они обернулись чтобы возвратиться к столу то увидели уже совсем не ту картину от которой минуту назад отвернулись. Оказывается за столь короткое время дух уже успел познакомиться с Горынычем.
— Я козёл?! — кричал удивлённый невиданной наглостью Змей, — Да я тебя… Ух! — и кулак свистел в очередной раз мимо разрисованной чёрной морды. Тогда Горыныч вытащил кирпич из-под одной из ножек стола, — На!!!
На этот раз попал. Но кирпич вместо того чтобы сбить духа с ног с удвоенной силой отпружинил от него и угодил Змею в лоб. Дух засмеялся, запрыгал и скрылся где-то в сумеречной зоне.
— Ой-ой-ой-ой, по голове! Да по самой болючей! Теперь терпеть и мучиться буду! — запричитал Змей садясь за стол и уже забывая о своём противнике. В травмированной голове билась лишь одна мысль — надо выпить. Он навалился всей тушей на стол дотягиваясь до единственной ещё не пустой бутылки, стол перекосился и рухнул. Раздался звон битого стекла. Когда подоспели Настя и Павел главный военный Российских лесов лежал на перевёрнутом столе задницей вверх и наверное уже плакал.
— Как ребёнок, честное слово! — в сердцах произнесла Настя, — Вставай, генералиссимус.
— Не встану! Незачем мне вставать! Так и подохну в горе!
— Это в смысле раком? Ну-ну, давай-давай!
Змей понял всю нелепость своего расположения и смиренно попросил:
— Охранников позови…
Настя обвела глазами поляну, но охранников не увидела.
— Илья, Добрыня, Алёша! — в ответ тишина.
— Ярило Перунович, где охрана?! И где Кощей?
Светляк услужливо был тут как тут:
— Кащей предупреждал что опоздает. И охрана с ним. Там какой-то митинг возле его офиса. Голые русалки кажется.
— Да, скорее всего они нескоро вернутся… Что ж делать…
— Настя, я всё-таки мужчина. И у меня разряд по самбо. Давай сами разыщем этого, блин, гостя заморского и я тебе обещаю спровадить его на мороз.
— Да я не про духа — Горыныча поднять. С духом наши сами разберутся.
Дворецкий был несогласен:
— Не! Надо сначала с духом разобраться. А Горынычу спешить некуда, да он кажется уже и уснул, — со стороны Змея раздавался нарастающий богатырский храп, — И дайте молодому человеку возможность проявить себя!
— Не успеет, — ответила Настя глядя как из темноты что-то вылетело и брякнулось на середину поляны, — Хотя почётную миссию «спровадить на мороз» ты, Павел, ещё осуществить можешь.
Из темноты появился Конёк-Горбунок:
— Настя, надеюсь ты на меня не в обиде? Это всё-таки твой гость… Он на меня заругался и я не сдержался.
— Э, конь! А ты чего конь? Я ж просила сегодня всех быть людьми!?
— Ну прости, ну какой из меня человек… Я лучше спрячусь в стороночке и никто меня не увидит…
— А ну стой! Ты знаешь что я тебя прощу, но наглеть-то не надо!
— А я когда человек у меня удар левой задней не такой сильный, вот пришлось срочно превращаться.
— Врёшь, нагло и в глаза. Мы ещё когда с Горынычем беседовали ты ходил хвостом вилял.
— Да что ты прицепилась, займись лучше своим чёртом, а то он опять в кусты убежит! Сделал ей доброе дело, а она… — и конь побрёл в сумерки. На этот раз Настя не стала его останавливать. Она подошла к шатающемуся, но уже поднявшемуся духу. За ней и Павел.
— Ну что, уважаемый Га-Гориб, объяснили Вам как не надо вести себя в гостях? Надеюсь Вы догадались что теперь никаких переговоров с Вами не будет? Изучайте этикет.
Дух не сказал ни слова, возможно он и не понимал по-русски. Со всех языков мира он знал только ругательства чтобы дразниться. Он уныло вздохнул и растворился в воздухе.
— Вот он оказывается как перемещается, телепортацией. А я волновалась — как же он по морозу в одних трусах и бусах. Ладно, Павел, давай и мы отойдём куда-нибудь во тьму. Я так устала от всего… Блин! Я ж за кота забыла! Где он!?
— А… А он ушёл… Почему-то…
— Наверное я его обидела. Он ждал ответа, а я совсем за него забыла.
— Зато на рыбе сэкономишь.
— Какая рыба, ты ж видел нашего Водяного… Ну да ладно, ушёл и ушёл…
— Ну что? Мы успели? — вдруг послышался от фонтана голос лёгкого на помине водного владыки. Настя и Павел обернулись. Царь был в короне и камзоле из золотой чешуи, со шпагой и в ботфортах. Рядом носатая Кикимора в белом подвенечном платье, — Где европейцы? Кого поражать красотой?
Когда уходишь из центра поляны в сумерки то делается видно что же там происходит. Вот расположившаяся на траве компания играет в карты. Чем занимаются их соседи вообще невозможно понять, скорее всего просто пьяны и страдают фигнёй. А дальше располагаются кабинки для желающих уединения. Настя и Павел вошли в одну из них. Там стоял кафешный столик со свежеприготовленным шашлыком и большая кровать.
— Вот так и живём, — сказала Настя усаживаясь за столик, — Пьём, грызёмся… А была как-то во Франции — там эльфы танцуют с дюймовочками, фавны на дудках играют… Красота и романтика. А наш символ — пьяный Горыныч дрыхнущий кверху задом…
— Но тем не менее их европейские Елисеи едут к нашим девкам свататься.
— Елисей бабник, и Змеева дочка нужна ему лишь для коллекции. Может и правильно будет когда она его в конце сожрёт.
— А я вот всё хочу спросить — Илья, Добрыня и Алёша это ж богатыри былинные? Как получилось что они под Кащеем ходят? Они ж раньше в контрах были.
— Всё расскажу позже, о нас о каждом хоть сказку пиши хоть кино снимай, и каждый сам себе король. А держаться вместе всё-равно приходится, иначе б сгинули давно. Ну, выпьем за единение? — Настя подняла бокал.
Дальше уже не было ни змеев, ни котов, ни злых духов, были только они с Настей. Было хорошо и спокойно. Не хотелось задумываться кто старше кто младше, кто она и кто он и зачем он ей и она ему. Всё было просто хорошо и даже неважно что будет потом. Павел точно знал только одно — что никогда больше не назовёт это милое создание Ягой.
