***

                Двор смеется. Двор шепчется. Граф Морэ потирает руки: его род продолжает связь с родом короны. Конечно, дурно и спешно, но все же! Все же – это Эжон. Да и король не против, напротив, рад:

-Породнимся! Дожить бы…

                Виконт Ленарк мрачнее тучи – его любовь утеряна. Она даже теперь не смотрит на него, появляясь и проходя рядом. А если и скользит по нему вдруг ее взгляд, то во взгляде том – пустота и бесконечная нежность к принцу Эжону.

                И обвинить кого-то, кроме себя, виконт не может! И спешит, удаляясь от двора, на подступающую к земле войну.

                Анаис улыбается. Она необычайно весела и довольна. И даже разговор отца о том, что и ей бы пора…не пугает и не отвращает. Анаис не зря читает памфлеты – в них она находит и путь к своему успеху. Ей не до морали – это для святых и наивных.

                А Эллин счастлива так, как никогда прежде и ничего, кажется, не может омрачить ее счастья. В уме она уже прожила с Эжоном всю жизнь, родила ему трех детей и состарилась с ним, приняла смерть в один с ним же день.

                Слепая наивность, невиданное прежде чувство, пробуждающее в ней красоту. Она становится грациознее, изящнее…

-Это весна! – вздыхают завистливо при дворе.

-Это любовь! – мрачнеют.

-Это ведет к боли, — замечают.

-Сказка, — улыбается Эллин. – Я в сказке!

***

-Ты мне дорога, — принц Эжон начинает этот разговор так, как начинал и многие другие разговоры. С насмешливой властностью, точно зная, что она замирает, слыша каждое его слово.