–Мы палачи, – напомнил Лепен. – Регар, я и ты. А она помощница. Она выросла среди палачей, но не палач. И с Регаром она говорила.

–А он? – это было уже интереснее.

–Толком не может сказать. Мол, успеешь да успеешь. Тьфу! – Лепен, конечно, не мог досадовать на Регара, который стал для него опорой и поддержкой, но если причина горечи Арахны была в Регаре, то Лепен готов был к ярости, хотя бы краткой.

–Регар не идиот, – Сколер был спокоен, – просто он бережёт её. Она выросла при его покровительстве. Разумеется, у неё будут привилегии.

            Почему-то Сколеру стало немного тоскливо. Хотя, и раньше он замечал (нельзя было не заметить), что к Арахне отношение особое. Но одно дело замечать это, а другое сказать, а значит признать это вслух.

            «Мне такого отношения не видать…»  – подумалось Сколеру, и он торопливо принялся жевать, чтобы занять чем-то себя, чем угодно, кроме этих странных и гнетущих мыслей.

–Может быть, мне поговорить с Регаром? – раздумывал Лепен.

            Сколер с силой проглотил кусок и торопливо заметил:

–Только не тебе!

–Это ещё почему? – Лепен даже обиделся. Такая категоричность от Сколера была непривычной.

–Регар не идиот, – повторил Сколер и разъяснил, – он заметит, как ты говоришь о ней.

–И?

–И оторвёт тебе голову! – Сколер красноречиво изобразил отрывание головы. – И хорошо, если только голову, так ты хотя бы просто умрёшь.