Но делал он это не из милосердия, и не из правильности, а из лени. Лень ему было работать и щёлкать дела как семечки, а так пока одну бумажку пронесут по всему Судейству, он может работать вполсилы, за бумагами.

–Личное, – отмахнулся Регар, старавшийся всегда держать свои мысли при себе и уж точно не допускать их до ведения Дознания.

–Не держи в себе, – посоветовал Тален. – В Дознании и у жрецов Луала можно быть честным. Ну?

            Регар поколебался. Он знал, что нуждается в совете, в утешении, но близких у него не было, если не считать пару приятелей из Коллегий, с которыми он много работал, и в число которых входил Тален. А советоваться с молодёжью своей Коллегии – дурное дело. Они не поймут, молоды.

–Арахна…– признал Регар.

–Буянит? – понимающе спросил Тален. Он сам был отцом двух дочерей и, наверное, это и сподвигло Регара на откровенность.

–Не то чтобы…

–Требует отпустить её? Или влюбилась в кого? Затяжелела? – варианты, предполагаемые Таленом, были чудовищны для Регара и он с ужасом взглянул на дознавателя.

            Арахна, конечно, росла. Разумеется, однажды найдётся кто-то, кто будет ей мил, а может быть, и уже нашёлся, но Регар не хотел думать об этом. Это тяжело. Почему-то слишком тяжело. Нормально, с точки зрения течения жизни, но для души Регара печально и горько. Она не ребёнок.

            И неважно, что он хочет, чтобы это было не так.